Крупным планом, 2008 - [8]

15 июня. Москва. Приземлились в Домодедове. В пути были чуть более че­тырех часов. Домой вернулся в пять вечера. Саши и Ольги ещё нет. Позвонил по сотовому - они на половине пути от Петербурга до Москвы. Счастливо, ребята!

1 июля. Минск. Иду пешком с Товарной станции на вечер, посвящённый 60-летию со дня рождения Анатолия Аврутина. Сначала по короткому переулку, где мы оба росли более полувека назад. Он с родителями жил в доме напротив и впитывал в себя жизнь, которая делала его поэтом. Перехожу мост над желез­ной дорогой. Минуя локомотивное депо и железнодорожный клуб имени Ильича, в котором я когда-то занимался хореографией после Дворца пионеров, долго иду мимо пакгауза, где краткосрочно хранятся самые разнообразные товары - от по­варенной соли до компьютеров и мотоциклов. Склацы пакгауза находятся на ме­тровой высоте, чтобы можно было в них легко выгружать товары из вагонов - на той стороне - и погружать в машины - на этой. За пакгаузом по эстакаде поднима­юсь чуть наверх, прохожу по двум мостам и попадаю на Московскую улицу. Она выводит меня на проспект Незалежнасці, который ещё три года назад носил имя Франциска Скорины. Жаль, что изменили название. «Проспект Скорины» звучит так же своеобычно, как «Крещатик» в Киеве, «Невский» в Петербурге, «Тверская» в Москве. Я не знаю, кто в Минске (в Беларуси) входит в комиссию по топоними­ке, но с этим названием явно погорячились. Ибо в данном случае само название - «Незалежнасці» - бессмысленно: Республика Беларусь - Держава, Государство, а Государство, по определению, не может быть «залежным»! В этом «не» какая-то ущербность, какая-то недосказанность, как в словах «Нечерноземье», «невысокого роста», «недолюбливаю»... Было бы точнее - «Проспект Свободы».

Впрочем, центральную, пожалуй, самую красивую и, совершенно точно, са­мую значительную магистраль Минска многократно переименовывали, и, как показывало время, всякий раз неудачно. Сначала она была улицей Захарьевской, потом проспектом Сталина, потом проспектом Ленина, потом проспектом Фран­циска Скорины.

Пешком пришёл в Дом дружбы. Красивый, уютный зал, много людей. Почти у каждого в руках - свежий номер московской газеты «День литературы», в ко­тором опубликована моя статья о творчестве Аврутина. Нарядный, в тёмном по­лосатом костюме и с полосатым галстуком, Анатолий Юрьевич Аврутин. Здесь же его жена Зоя Григорьевна, невестка - жена старшего сына Игоря - и младший сын Олег.

Выступали писатели, государственные и общественные деятели. Я тоже ска­зал несколько слов, прежде всего, о том, что мы с Толиком Аврутиным родились в Минске и росли в крошечном Автодоровском переулке, у Товарной станции, где вместе с нами и нашими родителями проживал трудовой железнодорожный люд. После чего вручил ему Почётную грамоту от Исполкома МСПС и «Золотую Есе­нинскую медаль», которой награждает его Московская областная писательская организация за талантливые стихи и верность русскому слову.

Пока слушали выступающих, пока выступал сам юбиляр, за последним рядом кресел накрывались столы. И постепенно наш вечер плавно перешёл в его не­формальную часть, а здесь я, наконец, встретился с чудесной женщиной - стиль- редактором журнала «Новая Немига литературная» Галиной Ширкиной. Это она готовила мои рассказы и повести к публикации, и теперь я мог поблагодарить её. Готов был провожать её домой, но она, с улыбкой на устах, сказала, что прекрасно доберётся сама.

2 июля. В Минске меня окружают, в основном, писатели. И в Москве тоже. И в Ленинграде-Петербурге. Как много писателей! И, что примечательно, творят интересно. Даже молодые, двадцатилетние, а напишут рассказ или стихотворе­ние - и что-то тебя обязательно заденет, тронет. Или мне попадаются только та­кие?

В Минске я всегда чувствую себя хорошо. Здесь меня знают, точнее, знают, что я делаю. В отличие от Петербурга и Москвы, здесь по-дружески радуются успеху, удачному рассказу, роману, точному устному слову. Чем это объяснить? Навер­ное, особой интеллектуальной атмосферой и культурой поведения. Поведения без хитрости. Впрочем, для этого есть причины - Беларусь слишком много потеряла, слишком много вынесла страданий, прежде всего в военное лихолетье, чтобы опускаться до мелких, мелочных хитростей и лукавства. Может быть, поэтому столь ухожена и приведена в порядок белорусская земля - к ней относятся так же честно, как друг к другу. Мои земляки понимают, что ходим мы по ней только годы, а лежать нам в ней - вечность.

Однако, похоже, местную жизнь я слегка идеализирую. Живи я здесь, вполне возможно, что ко всему светлому и радостному для меня прибавились бы иные оттенки. Да, может быть. Но уже хорошо то, что действительно хорошо в Бела­руси. И хороши мои одноклассницы - Галя Чернышева, Лариса Кривова, Света Пушкина, Тамара Раевская, с которой я сидел за одной партой в седьмом классе и которая потом стала эстрадной певицей, Заслуженной артисткой БССР. И люб мне весь мой Автодоровский переулок с его старыми и новыми жителями. Но пре­жде всего, с мамой и младшей сестрой Валечкой.

14 июля. Петербург.Встретился с женой и внучкой, а также с дочкой Ве­рой и её мужем Васей, который служит оператором на питерском телевидении, но что он там делает конкретно, я не знаю. Макушка лета, творческое затишье, народ - кто на даче, кто в отъезде. В писательской организации не покладая рук пашет один Анатолий Белинский: на нём большое, хлопотное дело - издательство «Дума». Прочитал его небольшую изящную книгу, в которую вошли повесть «Овальный портрет» и рассказ «Под гримом». Обе вещи - детективные, основан­ные на реальных фактах, но с глубиной понимания тщетности идеи жить за чужой счёт.