Круги превратностей судьбы - [5]

Макс отлично понимал, что то, чем он собирался заниматься — чистое приспособленчество, но кто это знает и сможет попрекнуть его этим? Уж такой у него характер и мировоззрение сложилось за предыдущие восемьдесят лет жизни в родном мире, когда одно думаешь, другое говоришь, третье — делаешь. Главное — не выпячивать перед всеми свои отрицательные черты, а маскировать их и использовать для своего блага. Самое главное, как считал Макс, это знание этих особенностей своего характера как результата предыдущего воспитания в родном мире, а уж как он ими распорядится в этом новом мире — только одному Господу Богу известно.

Однако, возникали и другие проблемы. В первую очередь финансовые. До достижения успеха на литературном попроще надо ещё дожить, а кушать, хорошо одеваться, пользоваться другими благами жизни хотелось уже теперь.

«Придётся использовать кое-какие мои знания и умения из прошлого для создания достойной жизни себе и моих родных. И тут надо не пороть горячку, а сначала основательно изучить существующие законы, чтобы не влезть по незнанию в криминал и не оказаться на нарах. В России от тюрьмы и сумы — не зарекайся! Надо хорошо подумать и составить реальный план зарабатывания денег, позволяющий пережить начальный период становления меня как писателя. И этот период не должен превышать нескольких месяцев. Но сначала надо подать документы на поступление в университет.»

* * *

В последние дни перед окончанием работы приёмной комиссии в университете особого ажиотажа не наблюдалось. Все, кто хотел и не боялся высоких проходных баллов, документы уже подали. Только небольшие группы абитуриентов толпились у столов приёмной комиссии филологического факультета, изучая представленную там информацию и консультируясь у старшекурсников, которые давали им советы.

Макс сразу направился к представителю приёмной комиссии, сидевшей за отдельным столом и наблюдающей за порядком в помещении. Прочитав на табличке, стоявшей перед ней: «Голенищева Татьяна Викторовна, кандидат филологических наук» он подошёл поближе. Перед ним сидела молодая женщина лет тридцати пяти, довольно симпатичная, одетая в лёгкое ситцевое платье, поскольку на улице стояла жара и в помещении было душно и сказал:

— Татьяна Викторовна, извините, что отвлекаю Вас, но не могли бы Вы проконсультировать меня по ряду вопросов?

Та окинула его равнодушным взглядом, говорящим о нежелании разговаривать, и произнесла:

— Консультируют абитуриентов старшекурсники, прошу обращаться к ним, — и взяла в руки лежащий перед ней раскрытый журнал на иностранном языке.

Макс взглянул на текст и, убедившись, что он напечатан на английском языке, произнёс по-английски:

— И всё же, старшекурсники не смогли мне помочь, поэтому я и решил обратиться за помощью именно к Вам.

Татьяна Викторовна изумлённо взглянула на него, даже почему-то покраснела, и продолжила разговор также на английском языке:

— Присаживайтесь, молодой человек, я готова Вас выслушать.

Макс присел на стоящий перед столом стул.

— Татьяна Викторовна, у меня два вопроса. Но сначала два слова о себе. Я — ленинградец. В этом году окончил школу с золотой медалью, владею пятью иностранными языками: английским, немецким, французским, испанским и шведским. Думаю, что имею некоторые способности к литературному творчеству, но пока ничего стоящего, на мой взгляд, не написал, что можно было бы предъявить на суд читателей. Поэтому, после долгих раздумий, решил поступать на филологический факультет в университет, так как рекомендаций в ВУЗ, готовящий специалистов по интересующему меня профилю, не имею и понимаю, что туда мне пока рано поступать. Мне необходимо с толком потратить время учёбы на первом курсе: чему-то стоящему для моей будущей деятельности научиться и одновременно написать несколько литературных произведений, которые я смогу предъявить позже для поступления в литературный ВУЗ. Исходя из этого у меня два вопроса:

— На какую специальность в Вашем университете мне лучше всего сейчас поступить, чтобы даже учёба в течение первого курса была мне максимально полезна на поприще литературного творчества?

— Или мне стоит выбрать для этих целей другой факультет, тогда какой?

Потому что оказаться в армии на два-три года мне совсем не хочется, так как могу потерять за это время не только желание стать писателем, а вообще обучаться чему-либо. Армия есть армия, и это не только наука жизни, как говорят, но и большой тормоз дальнейшим жизненным планам.

Татьяна Викторовна выслушала Макса очень внимательно и тут же перешла на французский язык:

— Вы мне задали очень сложный вопрос, ведь я знаю о писательском труде очень мало. Поэтому советовать что-либо мне очень сложно. Но могу высказать только лично своё мнение, основанное на собственном жизненном опыте. Если такое мнение Вам не нужно, скажите — и я не буду тратить Ваше и своё время попусту.

— Я с удовольствием его выслушаю, — также перешёл на французский Макс, — к сожалению, мнения умных людей до сих пор мне были недоступны.

— Вам ведь семнадцать лет? Я не ошиблась?

— Да, семнадцать.

— Мне — вдвое больше, — опять перешла она на русский язык. — Однако, я не претендую на истину в последней инстанции. Я считаю, что любой человек — свободен и вправе поступать так, как велит ему его совесть и желания. Я попробую «влезть в Вашу шкуру» и интерпретировать Ваши желания и поступки со своей «колокольни».