Круги ада. Восставшие миры - [138]

— Я… я надеюсь, что капитанская каюта не очень неудобна.

— И как ты собираешься спрятать меня? — спросила она. Ее голос был слегка хриплым, но больше ничем не отличался от обычного.

— Мицуи и Петрович демонтируют оборудование курьерской ракеты. Мы постелем что-нибудь мягкое внутрь и просверлим дырочки для дыхания так, чтобы они были не заметны.

Ты сможешь есть и пить, хм, и делать все остальное, что потребуется. Будет достаточно скучно лежать там в темноте, но это не будет продолжаться больше двадцати или тридцати часов.

— А что потом?

— Если все пройдет так, как я предполагаю, нам позволят занять невысокую орбиту над Линатавром, — сказал он. — Команде шифровальщиков не потребуется много времени для того, чтобы считать данные с нашего компьютера.

После посадки нас, по-видимому, допросят и временно поместят на базе Катавраянниса до тех пор, пока не появятся основания нас выпустить.

Вся эта процедура будет четкой и быстрой: Флот интересует информация, которой мы располагаем, а не приключения, благодаря которым мы ее получили. Нам еще предстоит подробно рассказать о наших приключениях в следственном отделе службы безопасности, когда мы будем давать показания о потере «Асинёв».

А сейчас всех волнует, как побыстрее расправиться с бунтовщиками до того, как они успеют сменить свои коды.

Я представлюсь как капитан «Роммеля», временно откомандированный для выполнения независимого задания.

Законность моего статуса может быть оспорена; в той суматохе, которая поднимется в связи с нападением на силы Маккормака, я сомневаюсь, что какой-либо бюрократ побеспокоится о том, чтобы сравнить мои слова с записями в бортовом журнале «Роммеля» или на базе Дидо.

Их обрадует сам факт, что я несу ответственность за этот ставший столь ценным корабль. К тому же моя миссия требует, чтобы у меня были средства для передвижения в космосе и сбора информации.

Как капитан я обязан постоянно держать в качестве наблюдателей две руки, готовые к исполнению приказа. Когда находишься на причальной орбите, это вопрос техники, не более. И я подошел к этому именно технически, учитывая, что Горе является тремя членами нашей команды.

Теперь я уверен, что смогу вести разговор о том, что меня больше всего волнует, несмотря на недовольство или неодобрение хиша.

Поэтому использование хиша во время посадки для проведения чисто технических процедур поможет освободить руки и головы двух квалифицированных космонавтов для выполнения более ответственных задач.

И последнее. Когда ты останешься одна на корабле после окончания всех формальностей, хиш выпустит тебя.

Флэндри закончил свою речь. Похоже, что его продолжительная лекция воздействовала на аудиторию приблизительно так же, как удары кулаком о железобетонную стену.

— Почему? — спросила она.

— Почему что? — он загасил свою сигарету и потянулся за следующей.

— Я не могу понять… может быть… почему ты сделал то, что ты сделал… по отношению к Хагу. Я никогда не смогла бы представить себе, что ты мог совершить такое. В течение долгого времени я знала тебя как храброго и добропорядочного человека, который всегда стремится к справедливости, но теперь я начала догадываться, что под этой маской скрывается слабоволие.

Но то, что я совершенно не способна понять, — Кэтрин вздохнула, — это то, что ты — после всего, что было между нами — возвращаешь меня назад в рабство. Если бы ты не приказал Горю держать меня, не нашлось бы ни одного мужчины из твоей команды, который бы не отвернулся, когда я убегала бы в лес.

Флэндри не имел более сил смотреть на нее.

— Ты нужна, — пробормотал он.

— Для чего? Чтобы из меня выжали то немногое, что я знаю? Чтобы манить, дразнить и соблазнять Хага, время от времени напоминая ему обо мне в надежде, что это совершенно лишит его способности рассуждать? Или, может быть, для того, чтобы устроить показательный процесс? При этом не имеет значения, что этот метод имперского правосудия или имперской милости относится ко мне — той, которая умрет, если они убьют Хага.

Она не плакала и не собиралась плакать.

Боковым зрением Флэндри увидел, как она покачивает головой в своей неподражаемой манере.

— Я не могу понять, — сказала она медленно, но твердо.

— Пока я не могу рассказать тебе все подробно, — сказал он с мольбой в голосе. — Слишком много неизвестных в том уравнении, которое предстоит решить. Придется импровизировать по ходу дела. Но…

Она перебила его:

— Я буду играть в твою игру, потому что это единственный путь, по которому я смогу уйти от Снелунда. Но это и единственный способ в конце концов не быть с тобой. — Далее она продолжала более спокойно. — Было бы хорошо, если бы тебя не было поблизости, когда они будут засовывать меня в этот гроб.

Он кивнул.

Она ушла. Горе тяжелым шагом проследовал за ней.

* * *

Несмотря на все свои недостатки, губернатор сектора Альфа Крукис умел устроить великолепный стол. Более того, он был исключительно радушным хозяином, обладающим редким даром слушать гостя, как и даром делать острые и умные замечания.

Хотя Флэндри внутренне затаился, как пантера перед прыжком, при виде улыбки Снелунда, но все-таки позволил себе немного расслабиться, увидев впервые за несколько месяцев по-настоящему цивилизованную еду.