Круг света - [2]

Линда сбросила туфли и, поджав ноги, пристроилась в уголке огромной тахты; двумя руками она держала стакан с виски и глядела на обоих мужчин; ее уже клонило ко сну, но она никак не хотела, чтобы этот вечер кончался.

– Слушай, Мартин, серьезно: ты что, в самом деле не сможешь пожить у нас хотя бы недельку?

– В понедельник я должен быть в Бостоне, – сказал Мартин, – оттуда в среду самолетом – в Париж.

– Мальчишки будут выть от досады, – сказала Линда. – Впрочем, у тебя еще будет время передумать: в субботу и воскресенье мы приглашены на три вечеринки, и я надеюсь, что ты там кого-нибудь себе найдешь.

– Какое счастье, что мне надо загодя быть в Бостоне, – рассмеялся Мартин. – Приду в себя до отлета.

Линда поболтала виски в стакане.

– Джон, – сказала она, – зачем откладывать, давай прочтем ему эту нотацию сразу.

– Знаешь, поздно уже, Линда. – Виллард был слегка сконфужен.

– Что это еще за нотация? – подозрительно спросил Мартин, заранее ощетиниваясь, как и положено младшему брату.

– Ну, одним словом, когда от тебя пришла телеграмма, Линда и я, мы подсчитали… Слушай, после того, как ты кончил колледж, ты уходишь уже с третьего места – так ведь?

– С четвертого, – сказал Мартин.

– Сначала ты работал в Нью-Йорке. Потом в Чикаго, в Калифорнии. Теперь Европа. – Виллард говорил, исполняя свой долг родственника, друга, долг добропорядочного гражданина, проработавшего пятнадцать лет в той самой конторе, в которую он поступил. Закончив юридический колледж. – Ты уже не мальчик, хватит летать с места на место, это…

– Ты слишком круто забираешь, – сказала Линда; она с беспокойством следила, как гаснет улыбка на лице Мартина, как он постукивает пальцами по стакану с виски, – прямо ректор Массачусетского технологического в актовый день или генерал Паттон перед войсками, – не надо так. – Она повернулась к Мартину. – Видишь ли, разговор у нас был вот о чем: представь себе, что в один прекрасный день ты вдруг обнаружишь, что тебе уже тридцать, а жизнь проходит мимо…

– А может быть, это ты сама обнаружила, что тебе уже тридцать и жизнь проходит мимо? – ухмыльнулся Виллард.

– Утекает, сочится, как песок между пальцев, – сказала Линда и состроила такую забавную гримасу, что лицо Мартина снова расцвело.

– Но это на самом деле очень важно, – Линда снова стала серьезной. – Человек с приятной внешностью может всю жизнь прокрутиться, ничего не делая. Особенно во Франции.

– Я недостаточно хорошо знаю французский, чтобы прокрутиться, ничего не делая, – сказал Мартин весело. Он встал, ткнул сестру пальцем в макушку и направился к низенькому столику возле самого окна, который служил здесь баром, – добавить в виски льда.

– Понимаешь, Мартин, – снова заговорила Линда, – мы решили просто тебя предупредить – тактично, ненавязчиво. Мы не хотели…

– Слушайте, – сказал Мартин, не отводя глаз от окна, – вы гостей не ждете?

– Гостей? – изумился Виллард. – В такой час?

– Там какой-то человек, он смотрит сюда, – Мартин вытянул шею, чтобы разглядеть угол дома. – А к балкону приставлена лестница… Так, теперь он слез…

– Лестница! – Линда вскочила с тахты. – Там дети! – и она бросилась из комнаты наверх. Мужчины рванулись за ней.

В холле возле дверей детской горела лампочка, свет ее проникал в комнату, и Мартин разглядел две кроватки и мирно посапывающих мальчишек. Из полуоткрытой двери соседней комнаты слышался мерный храп служанки. Дав Линде и Вилларду время убедиться, что с детьми все в порядке, Мартин направился к окнам. Окна были открыты, но дорогу на балкон преграждали жалюзи, опущенные до самого пола и закрытые на крючок. Мартин откинул крючок и вышел на балкон. Балкон опирался на Колонны главного входа и тянулся вдоль всего фасада. Ночь была сырая и темная, туман еще сгустился, свет из окон первого этажа отражался в лужах и мешал смотреть. Мартин подошел к перилам и, перевесившись, стал всматриваться в темноту. Откуда-то сбоку из-за стены донесся шорох, Мартин глянул туда. На черном фоне древесных стволов быстро удалялось расплывчатое белое пятно. Мартин повернулся и ринулся через комнату мальчиков, на ходу шепнув Вилларду: «Он внизу. С той стороны».

Мартин мчался вниз, прыгая через три ступеньки, за ним мчался Виллард. Мартин распахнул входную дверь, прогромыхал по гальке, устилавшей подъездную аллею, и, минуя лестницу у балкона, бросился за угол. Виллард успел на ходу прихватить в нижнем холле фонарик, но фонарик был слабый, и луч его бессмысленно тыкался то в мокрый склон, поросший густой травой, то в чащу кустов и деревьев, где скрылся незваный гость.

Уже без особой надежды на успех Мартин и Виллард некоторое время продирались сквозь эти заросли, царапаясь о кусты, вспахивая кучи мокрых, набухших, как губка, прошлогодних листьев и резко поводя лучом то в одну, то в другую сторону. Они двигались молча, злоба кипела в них, и попадись им сейчас тот человек, ему бы от них не уйти, разве что он был бы вооружен и готов на все. Но они никого не нашли и ничего больше не услышали.

Прошло еще минут пять, и Виллард сдался.

– Это все без толку, – сказал он. – Пошли назад.

В молчании они повернули к дому. Подойдя к лужайке, они увидели Линду: жалюзи в детской были подняты, и свет, падающий на балкон, выхватывал ее из темноты. Перегнувшись через перила, Линда все отталкивала лестницу, пока, наконец, лестница, покачнувшись, не свалилась на землю.