Кровожадный карнавал - [42]

— Никто, кроме потрясающего гения, — заключила Эсме. — Значит, мы направимся к Главному Перекрестку Ветров?

— Г.П.В. — Граф Олаф хихикнул. — Вполне подходит. Хорошо, пошли. Есть тут еще что-нибудь полезное?

Бодлеры кинули быстрый взгляд на стол, под которым скрывалась газетная библиотека. За черной скатертью, вышитой серебряными звездами, находилась важнейшая информация, собранная Мадам Лулу для того, чтобы давать клиентам то, что они хотят. Дети знали, что в кипах газет заключаются всевозможные секреты, и они содрогнулись при мысли, как использовал бы эти секреты Граф Олаф, если бы обнаружил их.

— Нет, — ответил, помолчав, Клаус. — Больше ничего нет.

Граф Олаф нахмурился и, встав на колени, приблизил свое лицо к лицу Клауса. Даже и без очков Клаус разглядел, что Олаф давно не мыл свою единственную бровь, и почуял его дыхание.

— Думаю, ты лжешь, — сказал злодей и помахал зажженным факелом перед носом Клауса.

— Моя вторая голова говорит правду, — вступилась за брата Вайолет.

— А это что за продукты? — И Олаф показал на картонную коробку. — Разве еду ты не считаешь полезной в долгом путешествии?

Бодлеры с облегчением перевели дух.

— Гррр! — проворчала Солнышко.

— Чабо хвалит вас за проницательность, — сказал Клаус. — И мы тоже, мы не заметили коробки.

— На то я и босс, — заявил Граф Олаф, — я проницательный, и у меня прекрасное зрение. — Он рассмеялся противным смехом и сунул в руку Клаусу факел. — А теперь ты поджигаешь палатку, а потом несешь ящик с едой к машине. А ты, Чабо, идешь со мной, уж я найду, во что тебе вонзить зубы.

— Гррр, — с сомнением заворчала Солнышко.

— Чабо предпочла бы остаться с нами, — пояснила Вайолет.

— Чихать я хотел на то, что она предпочитает, — огрызнулся Олаф и, схватив младшую из Бодлеров, поднял ее двумя руками, точно арбуз. — Давай пошевеливайся.

Граф Олаф и Эсме Скволор вышли из палатки, унося Чабо, а старшие Бодлеры остались наедине с горящим факелом.

— Сперва вынесем ящик, — решил Клаус, — а палатку подожжем снаружи. Пламя ее в один миг охватит.

— Мы в самом деле послушаемся его приказа? — Вайолет снова бросила взгляд на стол. — Возможно, в архиве Лулу нашлись бы ответы на все наши вопросы.

— Боюсь, у нас нет выбора, — ответил Клаус. — Олаф сжигает весь Карнавал. Поехать с ним — наш единственный шанс попасть в Мертвые Горы. У тебя уже нет времени что-то изобрести, а у меня — просмотреть архив.

— Мы могли бы найти кого-нибудь из работников Карнавала и попросить помочь нам.

— Все считают нас либо уродами, либо убийцами, — сказал Клаус. — Иногда я и сам так считаю.

— Если мы присоединимся к Олафу, — проговорила Вайолет, — мы можем еще больше стать похожи на уродов и убийц.

— Но если не присоединимся, — возразил Клаус, — то куда нам деваться?

— Не знаю, — печально ответила Вайолет. — Но ведь наше поведение нельзя считать правильным, правда?

— Опять сплошной сумбур, как говорила Оливия.

— Может, и так, — согласилась Вайолет.

Неуклюжей походкой она подошла с братом к картонному ящику и подняла его. И так — Клаус с факелом в руке — они покинули Гадальный Шатер в последний раз.

Когда они вышли наружу, им показалось, что настал поздний вечер — никакой синевы знаменитых закатов Пустошей, в воздухе было черно. Но тут же Вайолет с Клаусом догадались, что воздух наполнен дымом. Оглядевшись, они увидели горящие палатки и фургоны, как и предупреждал Граф Олаф, и в небо вздымались черные столбы дыма. Последние застрявшие на Карнавале посетители бежали, спасаясь от олафовского вероломства, а подальше слышался панический рев оказавшихся в ловушке львов.

— Такой вид агрессивности мне не нравится! — крикнул пробегавший мимо и кашлявший от едкого дыма прыщавый мужчина. — Мне больше нравится, когда другие подвергаются опасности!

— Мне тоже! — отозвалась репортерша из «Дейли пунктилио», бежавшая рядом с ним. — Олаф мне сказал, что пожар устроили Бодлеры! Я так и вижу заголовок: «Бодлеры продолжают преступную деятельность!»

— Что же это за дети, которые творят такие ужасы? — задал вопрос прыщавый, но ответа Вайолет с Клаусом не расслышали из-за окрика Графа Олафа.

— Эй, двухголовый урод, поторапливайся! Если сейчас же не явишься, мы уедем без тебя!

— Гррр! — в отчаянии зарычала Солнышко, и, услышав поддельный голос младшей сестры, старшие Бодлеры бросили горящий факел в Гадальный Шатер и кинулись бежать на голос Олафа, даже не обернувшись. Хотя если бы они и обернулись, то ничего бы не увидели: вокруг было уже столько огня и дыма, что лишняя горящая палатка разницы не делала. Разница заключалась в одном: тогда бы они знали, что этот пожар отчасти их собственных рук дело, иначе говоря, «они приняли участие в вероломстве Графа Олафа». Но хотя ни Вайолет, ни Клаус не увидели этого собственными глазами, в душе они это знали и едва ли могли когда-нибудь забыть.

Завернув за угол, старшие Бодлеры увидели, что олафовские приспешники собрались в ожидании около длинного черного автомобиля, припаркованного перед фургоном уродов. Хьюго, Колетт и Кевин уже втиснулись на заднее сиденье вместе с двумя напудренными женщинами, Эсме Скволор сидела впереди, держа Солнышко на коленях. Крюкастый взял у старших Бодлеров ящик с продуктами и бросил его в багажник, а Граф Олаф указал на прицеп хлыстом, который стал намного короче и неровным по краям.