Кровное родство. Книга 1 - [96]

Сев за руль маленького красного автомобиля Клер, Аннабел отвезла сестру домой, на Пултон-сквер, помогла ей подняться по лестнице, уложила в постель и принесла стакан бренди.

– Нет, дорогая, спасибо, этого не надо. – Лицо Клер, утопавшее в подушках, все еще выглядело измученным. – И не волнуйся тан – со мной ничего серьезного. Я проверялась, беременности нет, хотя пару месяцев назад мой гинеколог удалил спираль, чтобы удостовериться, что дело не в ней. Тан что теперь я опять вынуждена пользоваться этим мерзким голландским колпачком – конечно, если успеваю.

– Но что все-таки с тобой, родная?

– Ужасно болит поясница. Как будто у меня вообще никогда не прекращаются месячные.

– А где Сэм?

– Рано утром улетел в Париж. Вернется завтра вечером, – коротко ответила Клер.

– У вас с ним все в порядке? – осторожно спросила Аннабел.

– Да, конечно. – И Клер горько разрыдалась.

Обняв одной рукой сестру, другой Аннабел дотянулась до пачки бумажных носовых платков, молча подала их Клер и подождала, пока ее всхлипывания не утихли. Тогда она мягко сказала:

– А теперь расскажи мне, что случилось.

Клер, запинаясь, начала было говорить, но остановилась; снова начала, снова остановилась, потом ее словно прорвало:

– Мой гинеколог думает, что все это оттого, что, когда мы с Сэмом занимаемся любовью, я физически возбуждаюсь, но не получаю разрядки, потому что не достигаю оргазма. Он говорит, что мужчина чувствует себя так же, если не получил оргазма после эрекции. – Она опять заплакала. – А Сэм говорит, что я фригидна.

– Ты можешь мастурбировать? – спросила Аннабел.

Покраснев, Клер молча кивнула.

– Ну, так если таким образом ты можешь довести себя до оргазма, значит, ты вовсе не фригидна, у тебя все нормально. Это не столь великий секрет.

– Тогда почему Сэм считает меня фригидной?

– А это их мужское словечко. Если женщина не доходит до оргазма за две минуты с помощью той стимуляции, которая действует на них самих, они называют ее фригидной.

У Клер вырвался горький смешок.

– Если у тебя потом такие сильные боли, почему бы тебе… – Аннабел немного запнулась, но закончила: —…Почему бы тебе не помочь себе самой?

– А тогда вообще какой смысл жениться или выходить замуж? – Помолчав, Клер добавила: – Если Сэм действительно любит меня, ему следовало бы знать, что мне нужно в постели.

– А как он узнает? С Божьей помощью, что ли? – возразила Аннабел. – Он же не умеет читать мысли. Ты сама должна сказать ему, что тебе нужно, – или просто взять его за руку и показать ему. Конечно, Сэм любит тебя, иначе он не женился бы, но когда вы занимаетесь любовью, ты не должна стесняться – просто возьми и скажи ему, что на тебя особенно действует. Вам нужно выяснить всего-навсего две вещи: что нравится тебе и что нравится ему.

– Послушать тебя, так все это очень легко.

– Тан это и должно быть. Дело вот в чем: единственный, кто может научить женщину быть хорошей любовницей, это ее мужчина, а единственная, кто может научить мужчину быть хорошим любовником, это его женщина.

– А что ты сама говорила Скотту?

– Что мне нравится быть сверху, потому что так я могу контролировать ритм и давление. Мы это делаем как… как если бы танцевали рок-н-ролл.

– Сэм не любит, чтобы мы в это время разговаривали, – сказала Клер. – Что, если он не захочет меня слушать?

Аннабел пожала плечами:

– Есть мужчины, которым долби что-нибудь хоть до посинения, а они и ухом не ведут – ну, просто не хотят тебя слышать, и все тут. Если Сэм у тебя такой, то, может, стоит его сводить в консультацию по вопросам брака и семьи.

– Я все еще надеюсь, что у нас все наладится…

– Ты замужем уже три года! Сколько еще ты собираешься ждать?

– Не дави на меня, – почти раздраженно остановила ее Клер. – Ты-то сама откуда все это знаешь?

– Меня научил Скотт. И потом, секс – почти единственное, о чем разговаривают фотомодели в гримуборных. В Нью-Йорке все совершенно открыто говорят о таких вещах, при одной мысли о которых у англичан начинают гореть уши. Американцы привыкли обсуждать эти темы со своими психиатрами.

Клер судорожно рассмеялась:

– Если бы сказать какому-нибудь марсианину, что для человеческого существа половой акт представляет наивысшее удовольствие, а потом описать его, он от смеха разлетелся бы на тысячу зеленых кусочков.

В конце концов Клер решила, что проще и легче всего будет при случае пересказать Сэму свой разговор с Аннабел.

– Какого черта ты обсуждаешь наши личные дела со своей сестрой? – рассердился Сэм. – Не волнуйся, на свете сколько угодно женщин, которые не могут достичь оргазма.

– Но я-то могу, когда… когда делаю это сама.

– Послушай, Клер, до тебя на меня никто никогда не жаловался. У меня все отлично работает. – Полураздетый Сэм откинулся на голубые полосатые подушки и заложил руки за голову. – Иди сюда, я тебе покажу.

Перед тем как войти в Клер, Сэм на сей раз действовал при помощи двух пальцев, двигая их туда-сюда, все сильнее и сильнее, до боли в вывернутом запястье, а потом, войдя, постарался проникнуть как можно глубже, словно пытаясь добраться до чего-то скрытого и недостижимого, – тан иногда слесарь делает отчаянные усилия, стараясь нащупать в глубине сливной трубы то, что ее засорило.