Кровное родство - [55]
Вдруг он услышал глухой вскрик и застыл на месте. Это был не плач по погибшим, а крик, вызванный болью.
Лисандр обошел ряд конюшен и снова попытался определить, с какой стороны прозвучал звук. Лошади в стойлах подняли головы и безразлично посмотрели на него.
Раздался новый вскрик, на этот раз почти рядом.
Лисандр поднял валявшуюся на земле подкову. Оружие, конечно, так себе, но лучше, чем ничего.
В дальнем конце ряда конюшен располагалось здание с трубой, из которой валил дым. Лисандр расслышал, как зашипел раскаленный металл, брошенный в воду. Кузница?
Леденящий душу крик пронзил тишину. Лисандр бросился к двери, откуда он исходил. Она осталась чуть приоткрытой, и он заглянул в щель.
Жар, вырвавшийся изнутри, обдал его лицо.
От того, что Лисандр увидел, у него глухо застучало сердце.
Демаратос лежал на широкой скамье, его руки стянула веревка, привязанная к крюку на потолке, а связанные ноги свисали над полом. Туника, сорванная с плеч, болталась на поясе. По его туловищу струился пот, на груди и животе были выжжены несколько глубоких красных полос.
Лисандр даже отступил в сторону, когда увидел великана. Наверное, это тот самый житель Тарента, который пощадил Демаратоса на рыночной площади. В руках он держал железное клеймо, которое светилось оранжевым светом.
— Не надо. Прошу вас, — молил его друг.
Но мужчина не слушал его и снова коснулся раскаленным металлом груди Демаратоса. Затем он приблизил его к лицу пленника. Друг Лисандра пытался уклониться от железа, у него на шее выступили сухожилия.
— Не надо! — крикнул он. — Что я сделал? Скажи мне, что я сделал?
Лисандр ударом ноги открыл дверь.
— Не трогайте его!
Глава двадцать вторая
Мужчина с железным клеймом в руке неторопливо повернулся к Лисандру и смерил его с головы до ног. Лисандр держал в руке подкову и вдруг догадался, что выглядит смешно.
— Еще один спартанский мальчик? — произнес великан. — С каких это пор Спарта перестала отправлять в бой настоящих мужчин?
— Вы узнаете, на что способен этот мальчик, если не отойдете, — ответил Лисандр. Из кузнечного горна шел страшный жар, а глаза юноши ел дым.
Великан презрительно посмотрел на Демаратоса. Он все еще держал клеймо на расстоянии нескольких пальцев от его лица.
— Мальчик, положи подкову. Ты не имеешь права что-либо требовать.
Лисандр еще крепче сжал свое единственное оружие. Его ладонь стала скользкой от пота.
Позади него прозвучал ворчливый голос, затем послышался запах выдохшегося вина. Лисандр почувствовал, как ему в затылок уперся клинок.
«Какой же я идиот!» — подумал он.
Он бросил подкову, та с глухим стуком упала на плотно утрамбованный пол кузницы. Чья-то рука оттолкнула Лисандра в сторону, и он увидел маленького пожилого человека с лицом, смахивавшим на морду бродячей собаки. На его подбородке торчало несколько седых волос. Улыбаясь, он обнажал гнилые зубы, похожие на три выгоревших пня. Маленький человек был вооружен спартанским мечом.
— Лучше делай так, как велит Като, — посоветовал кузнец. — Возможно, он и не знает греческого, но его меч говорит на понятном тебе языке.
Лисандр прижался к стене.
«Что я могу сделать?» — подумал он, разглядывая веревки, которыми был связан Демаратос.
Другу ничем не поможет, если все закончится дракой. Придется разговорами найти выход из опасного положения. Если бы здесь был Тимеон — он мог уговорить кого угодно!
— Почему бы вам не отпустить его? Битва закончилась, вы победили.
— Возможно, битва и закончилась, — ответил кузнец, — но война только началась. Спартанцы еще вернутся.
— Нет, — сказал Лисандр. — Нас осталось мало. Никос, командир, погиб.
Кузнец фыркнул и перевернул клеймо в огне.
— Спартанцы обращаются со своими воинами как с рабами. Появится еще один Никос. — Кузнец кивком указал на Демаратоса, который от страха тяжело дышал. — Но этому сыну Спарты уже не увидеть предстоящей битвы. Боги приберегли для него особое наказание, и боль, которую он терпит, всего лишь начало.
Кузнец быстро взял клеймо и поднес его к груди Демаратоса. Тот пронзительно завопил, и от этого у Лисандра волосы встали дыбом.
Демаратос дернулся, все его конечности напряглись от желания спастись. Запах горелой плоти ударил в ноздри Лисандра. Его чуть не вырвало от тошнотворной вони.
Лицо кузнеца было неподвижным, как у изваяния, а голос рокотал так спокойно, что Лисандра обуял жуткий страх. Было бы куда лучше, если бы кузнец кричал или проклинал богов. Лисандр взглянул на мужчину, которого звали Като. Удастся ли справиться с ним без оружия?
— Какая вам польза от этого заложника? — отчаявшись, спросил он. — Вы говорите, что знаете спартанские обычаи. Они не пойдут на сделку с вами из-за жизни одного парня.
— Думаешь, мне нужен заложник? — спросил кузнец, голос которого перешел в визг. Речь идет не о сделке. Я много лет ждал этого мгновения. Речь идет о мести.
— За что?
— За десятилетия спартанского ига.
Кузнец снова опустил клеймо в огонь и стал вращать его среди углей.
«Я должен что-то придумать», — решил Лисандр.
— Возьмите меня вместо него. Этот парень ничего не значит — от него одни неприятности в казарме.
Демаратос, ослепленный болью, нахмурился от недоумения.
