Кровник - [68]

— Мужики, он англичанин, — объяснил я. — По-русски ни бум-бум. Можете документы проверить. Я у него гид-переводчик, — и сообщил Тэду, что неплохо было бы выбраться из машины и позволить себя обыскать, чем вызвал у него, как обычно, бурю негодования.

— Не понял. Ты что — не спецназовец? — спросил пожилой, недоуменно переводя взгляд с меня на Исрапи. — Ты же сказал, что он — спецназовец. Ты ничего не перепутал?

— Ну что ты, Алдат! — вскрикнул Исрапи. — Ты спроси его самого — пусть скажет! — И набросился на меня:

— Ты что, артиллерист, несешь, а? Тебе что, жить надоело? Ну-ка, расскажи людям, кто ты такой. Да побыстрее!

— Я в марте уволился по состоянию здоровья, — соврал я, искренне косясь на пожилого «чеха». — Эмигрировал в Англию. Там у меня бабушка — пресс-секретарь министерства иностранных дел. Теперь работаю в редакции газеты «Гардиан» специалистом по освещению локальных конфликтов. Вот, коллега захотел прошвырнуться по Чечне, — я кивнул на возмущенно бормотавшего ругательства британца, которого вовсю обыскивал Якуб с напарником. — А я согласился его сопровождать. И вот мы здесь…

Исрапи смеялся довольно долго. Он хохотал, захлебываясь и тыкая в мою сторону пальцем, приседал и бил себя по коленям. Я заметил, что соратники рыжего недоуменно переглянулись, а стоявший рядом пожилой «дух» досадливо нахмурился.

— Если он англичанин, то я — испанский летчик, — выговорил наконец Исрапи, справившись с приступом дикого веселья и вытирая слезы. — Ну и мастер ты п…деть, артиллерист, — обратился рыжий ко мне. — Может, у тебя и ксива есть английская?

— Пожалуйста, — я кивнул на кучку своих вещей на капоте. — Можете прочитать.

Якуб вытащил из кучки пластиковую карточку моего удостоверения и некоторое время шевелил губами, пытаясь расшифровать латинские буквы.

— Роберт Дэниэл, — подсказал я ему. — Подданный ее величества королевы Елизаветы. Шлепнете меня — будет международный скандал. Вот так.

— А-а-а-а! Вон оно что! — задумчиво протянул Исрапи, зловеще прищурившись. — А я-то думаю, почему ты такой бесстрашный? Как это ты посмел по земле Старого Мачкоя ездить? По земле, в которой твой труп давно гнить должен! А ты, оказывается, англичанин! И ты думаешь, что это защитит тебя от пули, идиот?! — Рыжий нервно дернул ртом, направил ствол автомата мне в живот и скомандовал хрипло:

— Ну-ка, сука, отойди от машины! Сейчас я тебе докажу, что пуля главнее иностранного подданства… Отойди, я сказал!

— Стой! — вмешался пожилой, жестом приказав мне оставаться на месте. — Ты что творишь? — обратился он к Исрапи, хватая его автомат за ствол и отводя в сторону от моего живота. — Грохнешь этого, придется убрать второго, — пожилой кивнул в сторону Тэда. — Не слишком ли жирно — два англичанина за один присест?! Начнут искать, выяснят, что пропали в зоне ответственности нашего отряда… Весь Мачкой-Артан знает, что они в нашу сторону поехали!

— Да я тебе задницей клянусь, что он спецназовец! — отчаянно крикнул Исрапи, три раза гулко бухнув себя кулаком в грудь и выставив обличающий перст в мою сторону. — Ну ты сам подумай. В ноябре прошлого года он берет в заложники семью Зелимхана, проходит каких-нибудь семь месяцев и на тебе — английский подданный! Такое что — бывает?

— Короче, что вы спорите? — вмешался один из семерых «духов», до сей поры безмолвно наблюдавший за перепалкой. — Давай отвезем их к командиру, пусть он решает… Скажет пристрелить — пристрелим. Отпустит — значит, так и надо. Его обидчик, пусть сам с ним и разбирается.

— Ты прав, — после недолгой паузы согласился пожилой чеченец. — Поедем на базу, там разберемся. — Остальное воинство одобрительно загудело.

«Ну, слава Богу!» — мысленно воскликнул я и украдкой перекрестился, хотя никогда в Бога не верил.

Исрапи досадливо сплюнул и повесил автонат на плечо.

— Тогда хоть свяжите его, — бросил он пожилому, глядя в сторону. — Он крайне опасен. Его надо спеленать по рукам и ногам, а то, пока доедем, он двадцать раз всех передушит!

— Это можно, — согласился пожилой и кивнул стоявшему неподалеку от меня Якубу:

— А ну тащи из моей машины веревку. Свяжите его…

Спустя пять минут колонна из двух «Нив» и «Лендровера» не спеша двинулась по узкому шоссе, ведущему мимо Старого Мачкоя куда-то в лес, в котором располагался отряд моего старого знакомого Зелимхана Ахсалтакова.

Тэда разместили в одной из «Нив», а меня, спеленав по рукам и ногам наподобие психбольного, запихнули на переднее сиденье «ленда», за рулем которого восседал симпатичный молодой «дух» с казацким чубом. Исрапи, заметив, что меня помещают в «ленд», поспешно занял место на заднем сиденье. Не пожелал расставаться со старым приятелем! Рядом с Исрапи восседал сосредоточенный Якуб, которому перед отправкой пожилой «чех» чего-то шепнул. По всей видимости, усомнился в лояльности рыжего по отношению к моей загадочной персоне.

Я рассеянно смотрел в окно и любовался пейзажем — рад был, что Исрапи не расстрелял меня на месте. О том, что со мной будет через сорок минут, размышлять не хотелось.

Особисты рассказывали, что, судя по слухам, на земле Старого Мачкоя меня хотят. Страстно и нетерпеливо. Что якобы на руках у селян имеется мой фоторобот, достаточно схожий с оригиналом. И под этим фотороботом компьютерным текстом выведено: «Голова эта стоит пятьдесят тысяч баксов». Для простого селянина, да по военному времени, сумма очень даже ничего… Вспомнилось вдруг лицо Ахсалтакова в тот момент, когда он, уходя с семьей по жирной грязи, обернулся. И как-то самопроизвольно заползла в душу светлая грусть, которую вредный Исрапи, наклонясь вперед и обдавая меня жарким дыханием, весьма активно усугублял: