Кровная месть - [109]

«И к тому же, – удрученно подумал Гленн, – вполне вероятно, что сержант прав». Он уставился на пузыри, спрашивая себя: может, причина в том, что речь идет о Коре Берстридж? Вдруг он просто-напросто не желает смириться с тем, что великая актриса ушла из жизни по собственной воле?

Ведь не только Дигби, но и шеф тоже не проявил никакого энтузиазма, ознакомившись с составленным по всей форме рапортом, который Гленн положил ему на стол.

«Кора, тебя завтра кремируют, а я так ничего толком и не выяснил. Похоже, я исчерпал все возможности и не представляю, что тут еще можно сделать».

Неожиданный взрыв пузырей. Поверхность воды между буйков превратилась в кипящую молочную пену. Появилась голова одного аквалангиста, потом второго. Первый поднял руку с выставленным большим пальцем, подавая знак на берег.

Потом между аквалангистами всплыла еще чья-то голова: ни маски, ни кожи, ни волос – один только голый белый череп.

Гленн подошел поближе к краю и посмотрел вниз со смесью ужаса и изумления. Череп все еще странным образом держался на теле, облаченном в одежду.

Вокруг них началось движение – сотрудники похоронной конторы натянули на себя белые защитные костюмы, то же самое сделали и оба криминалиста. Все четверо бегом спустились по лестнице к краю причала, чтобы помочь аквалангистам вытащить тело на берег.

Вонь ударила всем в нос одновременно. Гленн отвернулся, сдерживая позыв рвоты.

– Твою мать! – выругался Дигби, зажимая нос пальцами.

Гленн тоже зажал нос. Снова этот запах тухлой рыбы, только теперь очень сильный, почти невыносимый. Приглядевшись, он понял, в чем тут дело.

Тело утопленника было облачено в кожаный мотоциклетный костюм, раздавшийся под напором распухшей плоти. На руках кожаные перчатки, на ногах – ботинки. Труп был несколько раз обмотан фиксировавшей локти и лодыжки якорной цепью, другой конец которой прикрепили к небольшому шлакобетонному блоку.

Абсолютно голый череп, выступавший из воротника, казался смехотворно маленьким в сравнении с телом, его словно бы прикрепили сюда шутки ради – этакий мрачный прикол.

– Пролежал там три недели, – мрачно констатировал Дигби. – Крабы начисто объели ему голову.

– Вы считаете, что это Джейсон Хьюлетт? – спросил Гленн.

– Хочешь поискать у него удостоверение личности?

Гленн проглотил комок в горле:

– Только сперва нужно надеть защитный костюм и перчатки.

– Хорошенько посмотри на него, парень, – тихо сказал Дигби. – И вспомни его, когда в следующий раз жизнь преподнесет тебе какой-нибудь неприятный сюрприз.

Брэнсон недоуменно уставился на сержанта:

– Вспомнить его, сэр?

Дигби кивнул:

– Да. Вот ты сейчас расстроен из-за Коры Берстридж, думаешь, что я несправедливо с тобой обошелся. В следующий раз, когда тебе покажется, что жизнь просто дрянь, вспомни про этого парня с обглоданной башкой и поймешь, как тебе повезло.

Гленн хотел было сказать в ответ, что Коре Берстридж тоже не повезло, но промолчал.

Вместо этого он пошел к фургону криминалистов: они припасли для него защитный комбинезон и маску.

81

После обхода Майкл принялся просматривать список тех, кто записался сегодня к нему на прием. Он нахмурился, взглянул на секретаршу, которая стучала по клавиатуре компьютера, и спросил:

– Снова Теренс Гоуэл? Сегодня четверг, а он был у меня во вторник. С какой стати он приходит по два раза в неделю?

Тельма ответила несколько нервно, словно бы защищаясь:

– Но ведь у вас есть несколько пациентов, которых вы принимаете дважды в неделю. – Секретарша посмотрела на него со спокойным сочувствием. – Я уверена, вы ему необходимы, доктор Теннент. Все ваши пациенты очень в вас нуждаются.

Майкл так вымотался, что готов был расплакаться, и теперь отвернулся, чтобы Тельма не видела его лица.

– Минут десять назад вам звонила миссис Тереза Кэпстик – мать мисс Кэпстик. Спрашивала, есть ли какие-нибудь новости.

Сморгнув слезу, он сказал, направляясь из приемной в коридор:

– Я ей перезвоню.

– Доктор Теннент? – окликнула его секретарша.

Он остановился.

– Да?

– Я уверена, – мягко произнесла Тельма, – что все будет хорошо: мисс Кэпстик найдется, живая и здоровая.

– Надеюсь.

– Можно впустить к вам миссис Гордон?

Анна Гордон, его первая сегодняшняя пациентка, страдала чрезвычайно низкой самооценкой. Была половина десятого, и Майкл уже на пятнадцать минут опаздывал к началу приема: с утра ездил в полицию к Роубаку, а потом возникли проблемы с одним из стационарных пациентов. Ну вот, теперь Анна Гордон решит, что врач презирает ее и потому заставляет ждать.

– Извинитесь перед ней и попросите подождать пару минут. Мне нужно позвонить матери Аманды. И еще свяжитесь, пожалуйста, с Лулу, я сам уже не успеваю. Пусть она найдет телефон Максины Бентам. Хорошо?

– Максины Бентам. Хорошо, доктор Теннент.

Взмокшая от пота рубашка прилипала к спине. В уединении своего кабинета он закрыл дверь, снял пиджак, потом распахнул окно, впуская слабый ветерок и непреходящий запах скошенной травы. Проверил почту, снял было трубку, чтобы позвонить Терезе Кэпстик, но тут же положил обратно – что сказать матери Аманды? Может быть, ей уже известно о звонке Аманды на радио? Нельзя скрывать от этой женщины правду.