Кровавый удар - [64]

По дороге мы немного потренировались. Экипаж был хорош, лучше не бывает. Когда "Лисица" делает поворот, ее тридцатитонный корпус не так просто снова привести в движение.

"Ураган" вертелся, как мустанг, на своем киле-плавнике, и тут же большие паруса подхватывали его невесомый корпус и мчали вперед, как какую-нибудь шлюпку. -

Паруса надувались. Чарли подошел и встал рядом со мной. На нем были синие вылинявшие шорты, на плече висел "поляроид", склеенный позеленевшей от соли бумажной полоской.

— Глянь-ка на них, — сказал он. Катамараны и крейсерские яхты копошились на стартовой площадке, как поросята на льду. — Прямо "семейные" гонки.

Я кивнул. Сегодня такой день, когда любые выкрутасы могут только навредить.

До старта оставалось двадцать минут. Мы разглядывали другие суда. Там было еще три пятидесятипятки, они тоже держались особняком, изучая друг друга и нас.

— Все хотят попытать счастья на Кубок, — объяснил Чарли.

— На Кубок?

— Кубок Капитана. Идет отбор. Шербурская регата — негласные отборочные гонки.

Гласные или негласные, это резко повышало ставки. Кто-то сунул мне в руку чашку чая.

— Не волнуйтесь, — сказал черноволосый, коротко стриженный человек. — Я не против того, чтобы проиграть. — Он улыбнулся. Передних зубов у него не было. — Правда, другие ребята очень даже против.

— Спасибо за поддержку, — поблагодарил я. У него за плечом секундомер отсчитывал секунды. На судейской лодке грянул выстрел.

Я скомандовал:

— Натянуть паруса.

Паруса перестали хлопать. Яхта так и прыгнула вперед, выдавив глыбы воды с подветренной стороны.

— Оверштаг, — сказал я и повернул большой, обитый кожей руль.

Гик крутанулся. Вода ревела, когда мы обогнали судейское судно. С наветренной стороны наравне с нами шли другие пятидесятипятки, двигаясь впереди эшелоном. Никто не уклонялся от курса, не толкался. Рулевой судна с наветренной стороны был, наверное, в двадцати футах от меня. Я слышал бульканье и бурление воды в промежутке между корпусами.

— Слишком далеко, — хмурясь, произнес Глейзбрук.

Я едва слышал его. Мое волнение прошло. Теперь в моей голове как бы расстилалась большая движущаяся карта. Впереди — маленькие суда, толкающиеся и мешающие друг другу двигаться. За ними — линия больших судов, все в один ряд. А в отдалении справа, позади флангов на фале судейской яхты, почти неуловимая тень воды, которая сулит уже не прибой, а ветер.

— "Громовик" догоняет нас, — заметил Чарли.

"Громовик" шел в двух корпусах за кормой с наветренной стороны. Это была гладкая яхта красного цвета, тоже пятидесятипятка, наследница того "Громовика", на котором мы с Чарли плавали на Клир-Айленд. Она была построена Эрнестом Слевином из Хэмбла, главным соперником Чарли. У штурвала стоял Джеймс Диксон, еще один сорвиголова из Пултни.

— Обгоним его, — пробормотал Чарли. — А то чертов министр следующую свою яхту купит у Слевина.

Синий корпус судейской яхты остался позади. Человек с белой бородой и в синей шапке помахал нам. В ответ помахал только Чарли — у него отменные манеры. Потом мы вырвались в открытое море, и крен стал круче, когда паруса почувствовали ветер, а лишние пол-узла прилива оказались с подветренной стороны. Это позволило нам слегка опередить "Громовика". Его паруса задрожали, когда в них попал наш выхлоп. Теперь мы шли в приливной волне, впереди почти на три корпуса, но нас отнесло сильно вправо от курса. Я продолжал рулить в том же направлении, пока расстояние не достигло двухсот ярдов.

— Ну-ка, взяли, — скомандовал я.

Брови Чарли высоко поднялись, образовав две полукруглые арки на лбу, под торчащими волосами.

— Поворачиваем на другой галс, — сказал я. — Руль под ветер.

Рулевое колесо резко повернулось. Гик звякнул. Мы были на правом борту. За кормой экипаж "Ущелья" вопил, что мы влезли в их фарватер. Но мы не задели его, и они это прекрасно знали. Теперь у нас было право идти правым галсом, и один за другим соперники вынуждены были уступать нам. К тому моменту, как из воды выступил мыс Те-Нидлз, похожий на сломанный зуб, мы были впереди на четыре корпуса.

— Зря я заговорил, — посетовал Глейзбрук.

Мы проскочили бурное течение, которое омывает Те-Нидлз. Яхта прошла его с долгим, низким урчанием, нос подпрыгивал на коротких волнах.

Экипаж "Громовика" постарался на славу. Судно прокладывало себе путь в двух корпусах от нашей кормы. Оно скользнуло в подветренную сторону, ища дополнительной скорости, чтобы обогнать нас, но все напрасно. К востоку от маяка, похожего на красный с белым леденец, мы повернули на юг, к Шербуру, и ветер перестал быть попутным. "Громовик" сохранял свои позиции.

За нами летели чайки. И флотилия. Через час чайки отстали. Флотилия осталась, она вытянулась в струнку, напоминая белые клочки, льнущие к голубому морю. Теперь, когда мы легли на галс, Чарли взял у меня руль. Я пошел наверх и сел на перекладину рядом со Скотто, который почтительно подвинулся. Прошлой ночью я почти не спал. Рев и урчание гладкого корпуса в воде действовали убаюкивающе. Я сложил руки на верхнем спасательном тросе, положил на них голову. Экипаж коротал время, разглядывая узломер на мачте. Они были не слишком высокого мнения о Чарли как рулевом. Я думал о Наде. И об ушедшем отце. Они недосягаемы. Боль в ногах поднималась все выше, пока не превратилась в душевную боль. Я задремал.