Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс, 1939–1945 - [35]

7

В марте 1930 года Генрих Брюнинг заменил социал– демократа Германа Мюллера на посту рейхсканцлера. Он любил предаваться воспоминаниям о тех временах, когда он в чине капитана участвовал в войне. Не без гордости он также подчеркивал, что находился в оппозиции к революционным событиям 1918 года. Он был честен и добр по натуре, однако не имел представления о том, как остановить упадок экономики и растущие радикальные настроения в массах. Его заботило одно – сбалансированный бюджет. Для этого следовало урезать расходы, что означало сокращение аппарата чиновников, и заморозить субсидии, что вело к росту безработицы и, следовательно, побуждало людей примкнуть либо к нацистам, либо к коммунистам. Капиталисты всерьез встревожились и начали переводить деньги за границу, что, в свою очередь, тоже вело к закрытию предприятий и увеличению числа безработных.

Экономический кризис принимал всеобщий характер. В мае 1931 года лопнул «Остеррайхише кредитенштальт», один из крупнейших банков Европы, контролировавшийся венским семейством Ротшильд. Германию и Австрию охватила паника. Встревоженные инвесторы отзывали иностранные кредиты, началось бегство из банков. Гинденбург взывал к президенту США Гуверу, который предложил Франции и Англии объявить для Германии годичный мораторий. Тем не менее депрессия усиливалась. 13 июля закрылся банк Якоба Гольдшмидта, двадцать четыре часа спустя его примеру последовали все другие немецкие банки. То же произошло с берлинской фондовой биржей. Гиганты немецкой экономики были повержены.

Страну захлестнуло отчаяние. Люди боялись, что инфляция превратит в ничто их сбережения. Брюнинг не мог придумать ничего лучшего, чем снова экономить. Его пугала грядущая зима, которая, по его признанию, должна была стать «худшей за истекшее столетие». К середине сентября стало ясно, что вскоре без работы окажутся по меньшей мере шесть миллионов немцев. Из Соединенных Штатов приходили известия, что число безработных вот-вот перевалит за десять миллионов. Банк Англии отменил золотой стандарт.

Человечество трепетало. Геббельс был преисполнен оптимизма. Он чуял, что появился Шанс. Летом он заявил, что удвоит число членов партии, и сдержал обещание. Теперь нацистская партия насчитывала миллион человек, и заявления о приеме шли ежечасно. Чем хуже становилось при Брюнинге, тем легче было убедить людей голосовать за Гитлера. Чем мрачнее прогнозы, тем с большей яростью будут искать выход массы.

Берлинская либеральная газета «Берсенкурьер» верно поняла, что представляет собой Геббельс. «Вы не правы, если думаете, что Геббельс руководствуется известным изречением «После нас хоть потоп». Он его переиначил и читает так: «После потопа мы!»

Геббельс подводил людей к мысли, что им не на что будет надеяться, если у власти останется Брюнинг. «Они вложили вам в руку камень вместо хлеба, – писал он. – Пять миллионов немцев уже без работы, а зимой их станет, по словам канцлера Брюнинга, семь миллионов (для внушительности Геббельс увеличил оценку Брюнинга на миллион). Вы все, мужчины и женщины, останетесь без работы и без надежды, и самое глубокое отчаяние овладеет вами…»

Все, что нацистская пропаганда должна была делать в крайне тяжелом кризисном положении, это раздавать обещания. И Геббельс их раздавал – всем подряд, невзирая на классовую принадлежность и род занятий. Очень часто он впадал в противоречия. Так, например, хозяевам доходных домов он говорил, что арендная плата повысится, а жильцам – что снизится, крестьянам – что цены на зерно вырастут, а рабочим – что хлеб подешевеет. Но люди не обращали внимания на то, что одни его обещания плохо согласуются с другими. Они были благодарны даже за призрак надежды.

Неужели Германия уже созрела для того, чтобы угодить в лапы к нацистам? Неужели дело уже зашло слишком далеко? В октябре рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург дал аудиенцию Адольфу Гитлеру. Фюрер не произвел на него большого впечатления. Гинденбург счел его излишне болтливым. По его словам, в лучшем случае Гитлер мог бы претендовать на должность начальника почтового ведомства.

Страхи отступили, люди вздохнули с облегчением. Многим казалось, что Гитлер ничего не добьется. Однако Яльмар Шахт именно теперь стал налаживать тесную связь с Герингом и Геббельсом. Он им внушал, что для пессимизма нет оснований. Время работает на них, утверждал он.

Так оно и было. Со дня на день положение ухудшалось, голодными массами овладело отчаяние.

Именно в те мрачные дни Геббельс женился.

8

Магда, высокая, стройная и очень яркая блондинка, была дитя неудачного брака. Ее отец, герр Ричель, отличался большой ученостью и слыл знатоком буддизма и восточных языков. Он отдал дочь в один из монастырей в Бельгии, где она научилась бойко говорить по– французски и по-английски. Мать Магды, весьма привлекательная женщина, происходила из семьи среднего достатка, и ее более всего беспокоило материальное благополучие. Она бросила Ричеля ради некоего Фридлендера, берлинского бизнесмена и еврея по национальности, с которым у Магды сложились очень хорошие отношения. Второй брак тоже оказался неудачным, а потому она ушла от Фридлендера и снова вышла замуж – за господина Берендта, с которым в конце концов тоже развелась.