Кровавый риск - [28]
Выбираясь из машины, Харрис сказал: «Любой, кто достаточно скромен, чтобы проделать весь этот путь от дороги для того, чтобы поссать, заслуживает пули в голову».
Ширилло и Такер быстро достали из «бьюика» все принадлежности и положили на крышу машины, откуда каждый мог их взять. Они быстро разделись и переоделись в одежду, которую Ширилло купил ранее вечером, согласно размерам, которые ему были заказаны. Каждый мужчина надел свои чёрные носки и туфли, тёмные джинсы, которые были подогнаны достаточно точно для того, чтобы быть удобными почти в любой ситуации, тёмно-синюю рубашку и тёмную ветровку с большими карманами и капюшоном, который можно было надеть на голову. Каждый мужчина надел свой капюшон на голову и завязал его под подбородком, завязал шнурки на двойной узел, чтобы предупредить развязывание.
Харрис сказал: «Ты определённо белены объелся, Джимми».
— А?
— Что это за нашивка в виде аллигатора на ветровках?
Ширилло вытащил руку и показал на вышитого аллигатора на груди слева. «Я не смог найти ветровок без них», — сказал он.
— Я чувствую себя ребёнком, — сказал Харрис.
Такер сказал: «Расслабься. Это могло быть хуже, чем аллигатор. Это мог быть котёнок, или канарейка, или ещё что-то».
— У них были котята, — сказал Ширилло. — Но я отказался от них. У них ещё были слоны и тигры, и я не мог никак выбрать между ними и аллигатором. Если ты не любишь аллигаторов, Пит, мы подождём тебя здесь, пока ты обменяешь свою куртку на другую».
— Возможно, мне понравился бы тигр, — сказал Харрис рефлекторно, обдумывая эту мысль, пока говорил.
Такер сказал: «А что не так со слонами?»
— Ну, слоны, — сказал Харрис. — Ну, слоны всегда выглядят немного тупыми, ты не находишь? Они определённо не жестокие; они никому не внушают страх. Если Баглио увидит меня идущим в ветровке, украшенной слоном, он может подумать, что я местный представитель «Гуд Хьюмэ»[58] или продаю подгузники, что-то вроде этого. Тогда как я пожизненный член демократической партии, и слоны — не мой символ.
— Ты голосуешь? — спросил Ширилло, удивлённый.
— Конечно, я голосую.
Ширилло и Такер оба засмеялись.
Харрис выглядел поставленным в тупик, потёр аллигатора на своей груди и сказал: «Что здесь не так?»
— Это просто представляется странным, — объяснил Такер. — Что разыскиваемый преступник является зарегистрированным избирателем.
— Я ещё не в розыске, — сказал Харрис. — Я был в розыске дважды прежде, но оба раза я отсидел менее двух лет. Я сейчас чистый гражданин. Я чувствую, что это мой долг — голосовать на каждых выборах. — Он посмотрел на них так, как будто хотел видеть их в аду. — А вы разве двое не голосуете?
— Нет, — сказал Ширилло. — Я получил право голосовать всего несколько лет назад, и я никогда на них не ходил. Я не вижу в них ничего хорошего.
— Ты? — спросил Харрис Такера.
Такер сказал: «Политика никогда меня не интересовала. Я знаю людей, которые тратят половину своей жизни, волнуясь о том, что всё катится в ад — и оно в любом случае всё катится в ад. Я считаю, что не имеет никакого значения, какого простофилю общество посадит в кабинет следующим».
— Это просто ужасно, — сказал Харрис, явно захваченный врасплох их непатриотичной бездеятельностью. — Хорошо, если ни у кого из вас нет детей. Вы были бы таким типом родителей, которые подавали бы отвратительные примеры.
Такер и Ширилло засмеялись снова.
— Давай, — сказал Такер, разглядывая содержимое небольшой банки с гримом. — Дай мне измазать твоё лицо.
— Зачем? — спросил Харрис.
— Всего для одной вещи, — сказал Такер. — Это сделает тебя менее заметным в темноте. Более того, с капюшоном на голове и чёрной краской, покрывающей твоё лицо, Баглио или кому-нибудь из них будет сложно тебя идентифицировать позже. Измени человеку цвет лица — и ты изменишь его почти как если бы он надел маску. И сейчас мы будем работать ночью, когда маски использовать неудобно; она будет только мешать. Грим замаскирует тебя и даст тебе оптимальную мобильность и использование глаз.
Недовольно бормоча, Харрис согласился на это унижение, всё ещё теребя очертания рельефного зелёного аллигатора на груди.
Десятью минутами позже они все стали чернолицыми, краску отложили в сторону к одежде, которую они сняли.
— Что сейчас? — спросил Харрис, очевидно, ожидая очередного унижения.
— Я покажу пистолеты, — сказал Такер.
— Я всегда использую Томпсон, — сказал Харрис, доставая его из машины, где он его положил.
— Ты возьмёшь его с собой, — подтвердил Такер. — Но ты будешь его использовать только тогда, когда возникнет необходимость. А когда будет возможно, ты будешь держать его на плече, а использовать это. — Он достал три «Люгера» и три глушителя, соединил их и раздал оружие. Он разделил обоймы с патронами, для каждого, и пронаблюдал за зарядкой.
— Очень хорошо, — сказал Харрис.
Такер расслабился, когда большой мужчина убрал пулемёт на плечо и покрутил пистолет в руке. «Храните патроны в застёгнутом правом кармане ветровки».
Харрис сказал: «Кобура?»
— Нет.
