Кровавый рейд - [20]

Старый замолк, помрачнел вдруг, опустил голову и погрузился с головой в размышления навеянные воспоминаниями о прошлом.

Сергей не стал больше приставать с расспросами, да и спать хотелось. Он пристроил под голову рюкзак, закрыл глаза, и последствия бессонной ночи вкупе с утренними потрясениями незаметно сморили сознание, дав возможность молодому организму заняться восстановлением потраченной энергии.

Из небытия возникла мать в своём длинном халате в зелёный горошек. Она мыла яблоки и складывала их на голубой поднос, а он сидел за столом и болтал ногами, стуча босоножками о перекладину, соединяющую ножки стула. Фрукты аппетитно пахли летом и домом. Ему было тогда семь лет. Он только стал ходить в первый класс, но уже мечтал стать инженером, как отец, чтобы его также каждое утро забирали на работу и потом привозили домой на белой двадцать четвёртой «Волге».

— Сынок, перестань болтать ногами, — ласково потрепала влажной рукой волосы сына мама.

Именно в этот момент, Сергея как бы выдернули длинной рукой из-за стола, покрытого цветастой клеёнкой. Он услышал над ухом:

— Перестань болтать ногами! Ты что, во сне на велосипеде ездишь?

Вернувшись в реальность, Сергей открыл глаза и с ноющим чувством в груди, выдавил:

— Блин, такой сон снился, а ты — «перестань болтать, перестань болтать»! Не мог потерпеть чуток? Он повернул голову и увидел, вытянувшееся в удивлении, лицо сталкера.

Тот беззвучно зевал ртом, не находя слов в ответ. Видно не ожидал услышать подобного и, придя в себя, возмущённо выдал:

— Да ты охренел! Может тебе ещё подушечку поправить и одеяльцем укрыть? Вставай, бери автомат в зубы и пошли! Ты и так проспал целый день. Я тебя, сволочь такую, пожалел, а ты…

Парень опешил. Ему не верилось спросонья, что прошло столько времени. Казалось, он отключился на несколько минут, а выходит — уже вечер. Чувство вины захлестнуло душу Сергея. Хотелось найти подобающие ситуации слова благодарности и оправдания. Но единственное, что пришло на ум — это:

— Старый, прости! Мне показалось, что я спал минут десять. Чего ж ты меня раньше не поднял, хоть бы сам поспал чуточку. Ну, извини, друг!

— Ладно, — перебил жалобный поток слов сталкер. — Хорош бестолку слюни пускать. Идём, уже вечер — надо до темноты на Свалку попасть. Он подхватил автомат и двинулся к выходу из тоннеля.

Продравшись сквозь густые заросли боярышника, путники пересекли лесополосу и по заброшенному полю направились к виднеющимся вдали остаткам водонапорной башни по направлению к корпусам бывшей молочно-товарной фермы. Солнце уже садилось, лишь краешек огненно-красного диска выглядывал над восточной частью далёкого горизонта. До темноты оставалось часа три-четыре — по крайней мере, так казалось человеку непосвящённому в капризы Зоны.

— А может, пойдём по дороге? — предложил Сергей, указывая на бетонку, идущую от тоннеля к ферме.

— Там фонит сильно, да и на МТФ нам заходить без надобности. Неизвестно, кто там сейчас обосновался. Мы обойдём всё это хозяйство слева и прошмыгнём по краю Тёмной долины до прохода на Свалку. Следи за тылами и выбрось сигарету. В Зоне по дороге не курят. Да и вообще — бросай эту вонючую привычку! — бухтел Старый, достав из кармана какой-то прибор.

Сергей шёл следом и вертел головой, как сова на ветке. Электронная игрушка в руках ветерана изредка трещала. В такие моменты сталкер ускорял шаг, продолжая правой рукой сжимать автомат.

Вскоре беглецы приблизились к окраине долины. Крутые холмы с выступающими фрагментами скальной породы неровным строем окаймляли изъеденную оврагами равнину, создавая подобие котлована на месте высохшего на протяжении веков гигантского озера. Возможно, так всё и было, но об этом можно лишь только догадываться.

Плавно свернув параллельно «древнему берегу» и, сбавив темп, путники стали петлять вокруг росших местами елей с закрученными в разные стороны стволами.

Прав был Сивоконь. В Зоне действительно царила поздняя осень. Трава имела такой вид, словно её не раз прихватывало морозом. Присутствующие в малых количествах листья, были серовато-коричневого цвета, с небольшими бледно-зелёными вкраплениями. Даже хвойные деревья растеряли половину иголок, образовав под кронами, островки грязно-жёлтых одеял неправильной формы. Кособокие шапкообразные верхушки чернобыльских елей напоминали растрёпанные причёски худых лысеющих женщин, что добавляло уныния и без того неживописной здешней природе.

Повсюду, куда не глянь, валялся мусор. Обрывки грязной бумаги, куски ткани, консервные банки, пустые сигаретные пачки, стреляные гильзы, целлофановые пакеты — все эти отходы жизнедеятельности человека, попадались, чуть ли не на каждом шагу. Но больше всего Сергея поразили кости. Недавно обглоданные, вымытые дождями и отшлифованные ветром, почерневшие от давности и свежие, с остатками гнилого мяса, звериные и человеческие — от их вида по спине пробегали мурашки, а палец на спусковом крючке немел от напряжения.

Вдруг Старый остановился у вырванной с корнем сосны, сорвал с пояса гранату, дёрнул кольцо и с размаху швырнул её в густые заросли кустарника, росшие на их пути. Затем, туда же полетело ещё два «гостинца».