Кровавый путь - [28]

– Зачем обманываете, Леонид Васильевич?

Это в идеале так бывает, а на самом деле, структуры, конторы повсюду одинаковые. Бумажки, бюрократия, а в результате, вместо дела – игры.

– Когда ты, Борис Иванович, начинаешь рассуждать о работе, которой еще не пробовал, мне кажется, будто ты рассуждаешь о женитьбе, не имея ни малейшего представления о семейной жизни. Всему научиться можно. А тебя не просят самому учиться – учи других.

– Не пойду, – твердо сказал Комбат.

– Ладно, – проворчал Бахрушин, – тогда поступим по-другому. Придумай сам себе работу, а я уже найду под нее обеспечение.

– Инструктором на полигоне, – так же твердо произнес Комбат, чем привел Бахрушина в замешательство.

– А объяснить подоступнее можно?

– Вы меня туда, будто по блату устраиваете, словно нет у вас инструкторов.

– Так вот что тебя беспокоит! Боишься в этой жизни что-то по блату получить?

– Это не опасения, это принцип.

– Хорошо, – отозвался Бахрушин, – если хочешь так, на том и порешим. Я на полигоне с тобой появляться не буду, слово за тебя не замолвлю. Только потом – без обид.

– Я похож на человека, который может обижаться?

– По-моему, Борис Иванович, ты только что это сделал.

– Извини, Леонид Васильевич.

– Так-то лучше.

Бахрушин запустил два пальца в нагрудный карман пиджака и извлек из него визитку.

– Вот, позвонишь полковнику Брагину, он начальник полигона. А что будет дальше – не мое дело.

Рублев поколебался, но визитку взял, сунул ее между книг на полке как закладку – так, чтобы торчал только самый хвостик.

– Позвоню, Леонид Васильевич, обязательно позвоню.

– Когда?

– Завтра утром.

– А к работе когда думаешь приступить?

– Не знаю еще. Посмотрим, соглашусь ли я на нее вообще.

– Может, планы другие были?

– Хотел съездить поохотиться, меня Бурлаков уже достал, грозится, что без меня на охоту уедет.

– Тоже дело хорошее, особенно, если с хорошим человеком.

Светлана отставила пустую рюмку и, глянув на Комбата, тихо сказала:

– Так я пойду?

Бахрушин осторожно наступил ей под столом на ногу, чтобы молчала. Подберезский уже не сидел, стоял, пожимая Комбату руку:

– Ладно, давай без обид, Комбат. Мы пошли.

Дело сделали – и отлично. Меня еще в другом и в третьем месте ждут.

– В налоговом управлении?

– Век бы там не бывать.

– Чего это вы засобирались? – Комбат осмотрел компанию. – То не было никого, а как пришли, то сразу все и убегать.

– Нет, нет, вы оставайтесь, – предложила Иваницкая, – у меня завтра день свободный.

Носок ботинка Бахрушина придавил ее ступню к полу.

– Давайте не станем цирк устраивать. Все мы взрослые люди и прекрасно понимаем о чем идет речь.

Бахрушин поднялся и элегантно наклонившись, поднес руку Иваницкой к губам.

– Очень рад был познакомиться. Теперь я за Бориса Ивановича спокоен, – и не давая Рублеву возразить, вышел в прихожую.

Его с Подберезским было уже не остановить.

Но стоя на пороге открытой двери, Бахрушин погрозил Комбату пальцем:

– Ты только попробуй мне завтра не позвонить Брагину!

– В гости тогда больше не приедем, – пригрозил Подберезский, при этом широко улыбаясь, чтобы Комбат не принял его слова всерьез.

– Да провалитесь вы все к чертовой матери, – вместо прощания сказал Комбат, захлопывая дверь.

– Кажется, получилось, хоть и приехали не во время, – сказал Подберезский.

– Вовремя никогда не бывает, – ответил Бахрушин.

Мужчины спустились во двор. Бахрушин постоял запрокинув голову.

– Ждете, что вам в окно на прощание помашут?

– Нет, это было бы уже слишком.

Во двор заехала машина – «вольво».

– Тихо, не вылезать, – скомандовал бритоголовый азиат, – кажется, этого парня я видел возле дома культуры. A того, который постарше, вижу впервые.

– Они уезжать собираются, подождем, – посмотрела в окно автомобиля на Бахрушина и Подберезского миловидная девушка и поправила на коленях пустую коробку от пиццы.

Машина Бахрушина отъехала.

– Ждем, они могут вернуться.

– Тот мужик точно дома, с бабой, – я во дворе с самого утра крутился.

– От нас не уйдет, теперь подготовились…

Иваницкая сидела, поджав под себя ноги, и вращала в руке надкушенное яблоко.

– У тебя хорошие друзья.

– Тебе так показалось?

– Не знаю. Я, конечно, мало с ними общалась, но хороших людей обычно видно сразу.

– Я знаю почему они тебе понравились.

– Не понимаю…

– Будь они даже самыми отъявленными мерзавцами, они бы пришлись тебе по душе, потому что заговорили о женитьбе.

Иваницкая громко рассмеялась:

– Неужели ты до сих пор не понял, что замужество меня абсолютно не интересует?

Комбат все еще настороженно смотрел на нее.

– Ты в этом уверена?

– Если бы я хотела выйти замуж, то звонила бы тебе куда чаще.

Рассмеялся и Комбат.

– Ты только не подумай, Светлана, что я к тебе плохо отношусь или подозреваю тебя в чем-то.

Но я такой человек, которому жениться противопоказано. И не потому, что мне от этого станет хуже, хуже будет тебе.

– Значит, ты все-таки хотел бы жениться на мне?

– Никогда и ни за что, – сказал Комбат, взяв ее за руки.

– Именно это я и хотела от тебя услышать, потому что ты тот человек, который не станет сидеть дома, если у него появится дело.

Женщина подалась вперед, обняла Рублева за шею и поцеловала. Затем опасливо покосилась на дверь.