Кровавый прибой - [7]
— У меня есть данные, говорящие о том, что ваши якобы чисто родственные поиски носят явно профессиональный характер. Между прочим, вам может быть предъявлено обвинение в шпионаже.
— Господин Паоло, меня искренне удивляет ваша позиция. Вместо того чтобы оказать содействие в наших поисках, вы пытаетесь ставить нам преграды. Пропала молодая девушка, почти ребенок… Мать в отчаянии. Неужели в вашей душе нет ни капли сострадания?
На всем протяжении этого диалога Дугин, которому Воронов не переводил ни слова, только и делал, что во все глаза смотрел то на комиссара, то на своего коллегу.
— Довольно! — Паоло внезапно хлопнул ладонью по столу и встал, давая понять, что аудиенция окончена. — Я. предупредил вас и больше делать этого не стану. Будете вести себя как нормальные туристы — ездить на экскурсии, загорать, купаться, — я вас больше не побеспокою. В ином случае… Я вам все сказал. Всего хорошего, господа!
— До свидания, господин Паоло… — вежливо сказал Воронов, вставая.
Когда охранник проводил сыщиков до выхода и они вновь оказались под палящим солнцем, Воронов надел бейсболку и медленно проговорил:
— Хорошая все-таки штука этот кондишен…
Терпение Дугина лопнуло.
— Кондишен?! — заорал он. — Я тебе, блин, ща как врежу! Ты понимаешь, что я там сидел как полный идиот?
— Ну почему же как идиот… Просто как глухонемой родственник.
— Иди ты…
— Ладно, Вадик, хватит дуться. Я тебе сейчас все расскажу… Понимаешь, если бы я стал заниматься переводом, то потерял бы ниточку… Мне было бы трудно снова настроиться.
— Так бы и сказал… — Дугин вообще не мог подолгу сердиться на Воронова. — Ладно, рассказывай.
«ЧЕГО-ТО НЕ ХВАТАЕТ…»
Когда солнце, устав, обойдя лазурное небо, окунулось в море и жара наконец-то спала, Дугин и Воронов расположились возле бара, за столиком, стоявшим прямо на тротуаре. По набережной гуляли толпы туристов; слышалась разноязыкая речь. Потягивая слабенькое местное пиво, Дугин спросил:
— Кто стуканул? Домаджо?
— Кто же, кроме этого насекомого… Домаджо, ясное дело. Причем у него в гостинице, по-моему, «жучки» стоят. Когда мы с ним побеседовали, он еще не звонил этому комиссару… Или уже позвонил, но нас пока решили не трогать. А когда мы стали с Галей говорить и ее уже копали более основательно, он нашу беседу наверняка слышал, и хоть не понимал, но слово «Полина» на всех языках одинаково звучит… Тут он напрягся и звякнул этому борову… Городничему из «Ревизора».
— Похоже, так. Какие еще мысли?
— Не нравится мне все это. Если бы просто пропала девка, так какие проблемы? Ищите, родственнички дорогие! Нет, тут что-то не чисто, это становится все яснее. Прикинь: сам комиссар угрожал! Не какой-нибудь младший чин, клерк, как это должно было произойти по логике вещей.
— Пока ясно одно, — мрачно проговорил Дугин, — что Домаджо и этот, как его…
— Паоло.
— Да, и Паоло, они не хотят, чтобы мы искали Полину. Потому что можем наткнуться на что-то такое… На что, Паша?
— Черт его знает… На самом деле проституция? Так она здесь разрешена… Наркотики, может быть? Может, девчонку наркота сгубила и через торговцев мы можем на какую-то крупную фигуру выйти?
— Или политическое убийство… Может, она тут мэра города начала компрометировать, кто-то снял на видео постельную сцену… Вот и решили ее убрать как свидетеля. Кстати, насчет свидетеля: мало ли что она тут случайно увидела…
— Пока что, Вадик, мы с тобой просто воздух разгоняем. Такие разгоны — дело хорошее, иногда цепляешь что-нибудь, но тут у нас — тишина. — Воронов осекся, потому, что рядом, буквально в двух метрах от столика, остановилась девушка с фигурой фотомодели. Поверх черного бикини (треугольничек снизу и два кружочка сверху) на нее был на брошен белый купальный халат, а через плечо перекинуто черное полотенце в белых розах.
— Хорош пялиться, — поймав взгляд Павла, буркнул Вадим, — только от жены, а туда же… Между прочим, твоя Настя ничуть не хуже.
— Не в этом дело! Осенило меня… Как мы раньше не догадались?
— Да что такое?
— Вещи! Вещи Полины! Во что она была одета?
— Погоди… Ну да, я понял. Судя по тому, что на ней было, попробуем прикинуть, куда в принципе могла деваться.
— Ну, это слишком сильно, однако какие- то моменты одежда могла бы подсказать. Ты с ее матерью на этот предмет не беседовал?
— Нет, речи не заходило.
— Тогда пошли ей звонить. Здесь сейчас девять вечера, а там, значит, одиннадцать. Шанская как раз дома… Пошли.
Дозвониться удалось сразу; мать Полины еще не спала.
— Да я прямо сейчас посмотрю, — торопливо сказала она, — у меня чемодан стоит так и не разобран. Как-то рука не поднимается ее вещи в шкафу развешивать… Я только одно платье хотела повесить на плечики, так не выдержала и разревелась. — В голосе Шанской послышались слезы. — Ой, извините, опять что-то подступило…
— Виктория Романовна, да вы не горюйте так, — сказал Дугин, — у вас нет для этого оснований. Пропал человек — это еще не погиб. Может быть масса ситуаций, в которых Полина, живая и здоровая, просто не имеет возможности сообщить вам о своем местонахождении.
— Вашими бы устами, Вадим… Ладно, я сейчас прямо с трубкой к чемодану подойду. Открываю…
У него были чужие руки. Руки прирожденного музыканта… У него был верный глаз. Глаз прирожденного снайпера… И когда талант музыканта стал не нужен уже никому, нашлось применение для второго таланта. Таланта киллера. Нашлись и учителя, которые довели его искусство до совершенства, и заказчики, которые платили за заказные убийства большие деньги. Так было, пока однажды ему не заказали человека, которого он не мог убить… Заказали его самого…
И вновь криминальные истории советских времен… Бандитизм послевоенных лет подавлен, уголовный мир вытеснен на задворки. Милиция несет службу без оружия, работа следователей, как поется в популярной песне, «на первый взгляд как будто не видна». И все же без работы они не остаются ни надень. На них сваливаются любые дела — от бытовых до хитро продуманных заказных преступлений. И везде они должны докопаться до истины. Еще одна книга А.В. Васильева, писателя и бывшего следователя, для любителей документального детектива с оттенком ностальгии.
Украдены важные бумаги из загородной резиденции чиновника. И тут он получает подарок, что называется — в масть: специально натасканных бойцовых собак из Средней Азии. Вот оно наказание для воришек! Но двум из обреченных удается уйти. Кто окажется прав — палачи или жертвы?
Геолог Эмили Хансен, работающая буровиком на месторождении песчаника Тенслип близ Тайни Мититсе, штат Вайоминг, очень обеспокоена кажущейся случайной смертью главного геолога Билла Крецмера и последующим убийством его протеже Вилли Сьюэлла, у которого были свои подозрения. Необъяснимые вещи происходят и на буровых работах, и все это контролируется вульгарно неприятным инженером компании Эдом Мейером и его тихим приятелем Мерлом Джонсоном. Эм расследует некоторые тревожные незначительные происшествия: следы лошадиных копыт в странных местах; пропавшее сверло, использовавшееся в качестве дверного упора для ее примитивного прицепа на месте; грузовики-цистерны, движущиеся без света в предрассветные часы; бумаги, исчезнувшие из офиса Крецмера в Денвере. Все это складывается таким образом, что чуть не убивает упрямо настойчивую героиню. Операции по бурению нефтяных скважин и грубые, грубые персонажи, которые выполняют эту работу, получают здесь строгое отношение, но с той же сладкой ноткой, которая обогащает острый характер Эм и придает тонкие нюансы незатейливому, завершенному первому роману геолога Эндрюса.
Ротвейлер - серьезная, охранная собака. Не соглашусь, что излишне злобная или непредсказуемая - эти черты породе не свойственны и бывают привнесены в характер конкретного пса, неправильным воспитанием или отношением к нему хозяев. Впрочем : я рассказываю, а судить вам...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.