Кровавый передел - [198]
От моих щадящих методов лечения мужественному махлаку[284] сделалось дурно, как христианскому проповеднику в устье Амазонки от любви к его аппетитному телу аборигенов местного племени.
Да-да, каюсь, я жесток и немилосерден. Но нет у меня времени на душеспасительные беседы. Слишком высоки ставки — я могу потерять того, с кем ещё не знаком. Однако кто живет и собирается в самое ближайшее время пробиться в этот жестокий, яростный и шумный мир. И если я не способен его защитить сейчас, о чем можно тогда говорить. В будущем.
И ближе к печальному рассвету мой собеседник наконец понял, что проще ответить на вопросы, чем преждевременно убраться. Вместо того чтобы радоваться жизни. Во всех её чудных и прекрасных проявлениях.
Словом, я ещё раз убедился, что с любым человеком можно договориться. По-хорошему. При условии, разумеется, ежели он душевно к тебе расположен. И все будет тики-так. Никаких проблем.
День прошел в хлопотах. Больше всех повезло Резо, он остался дежурить у поврежденного тела господина Шишинского. Мы с Никитиным завезли им колбасы, хлеба и безалкогольных напитков и в полдень уже находились в дачно-заповедной местности, что в южных широтах столичной области. Там обнаружили обновленную каменную усадьбу семнадцатого века. Она была окружена декоративным забором, но пространство простреливалось телекамерами. По утверждениям Левы, в охране здания участвуют человек десять-двенадцать. Морские пехотинцы USA. (Шутка.)
В самой усадьбе находится сложный лечебно-исследовательский комплекс по подготовке товара на экспорт. Обслуживают его самые опытные врачи-специалисты. И некоторые, кажется, именно из Нового света.
Информация о беременных, обращающихся в свои районные или специализированные поликлиники, тут же поступает на компьютерный пульт управления. После обработки всех данных начинают действовать агенты. Их благородная задача — убедить молоденькую жительницу РФ сделать хороший и выгодный бизнес. Затем формируется мобильная группа, заключается взаимовыгодный контракт — и в Америку. Там девушки находятся под постоянным медицинским контролем, занимаясь легкими учебными программами по делопроизводству, бухгалтерии, домоводству и проч. Когда наступает время «Ч», то роды происходят в самом гарантированном месте мира. В смысле их успеха. После рождения ребенка мать проходит реабилитационный курс и через неделю с десятью кусками зеленой массы отправляется на родину. Естественно, без дитя. Но с добрым кусом.
Система продумана до мелочей, контракты идеальны, ни один суд под этой луной не сможет найти доказательств нарушения прав матери и ребенка.
Руководил «приусадебным хозяйством» некто Файнер Марк Абрамович, в прошлом гинеколог, а ныне представитель компании. На российской земельке.
Мы провели необходимые оперативные мероприятия для ночного штурма и отправились в Смородино. Отдохнуть и пополнить боезапас.
Были встречены радостным собачьим клубком. Даже барон Тузенбах выбросил мокрый шершавый обмылок для дружеского приветствия. Дед Евсей обжился в дому, признавшись, что переехал сюда на правах хозяина. Во всяком случае, так он себя чувствует.
— И хорошо, Евсеич, — сказал я на это. — Будешь нянькой.
— Да неужто? — обрадовался старик. — Давно пора наследить… Да, я вон скоко… своих поганцев… Господи, прости мя, грешного… на ноги… По такому случаю… того?
— Нет, Евсеич, — сказали мы. — Рано. Америка напала на Расею. Будем отражать нападение. Трезвыми, — и в подтверждение своих слов выбрали из лежки практически весь оружейный арсенал. Кроме мортиры 1812 года. Евсеич, тайну хранить умеешь? — спросили мы. Так, на всякий случай.
— А? Чего? А как же? — охренел дедок до конца дней своих. — Так я это… я — Зорги, ей-ей. — Взялся за голову. — Едрить её, Америку, мать, неужто взаправду полезли империалисты…
— Пока тихой сапой, Евсеич, — проверял я АКМ. — Ты не волнуйся. Отразим нападение. И даже более того…
— Ага-ага, сынки, — растерянно захихикал старик. — И более того… А чего того-то?
— Евсеич, отдыхай, — посочувствовал я ему. И вытащил из закромов родины «мерзавчик». — И помолись за нас.
— Так я ж не умею, сынки…
— Как умеешь…
На том и порешили. Затем сели перекусить. Всем коллективом — и люди, и звери. Тушенкой, удобной для употребления как одним, так и другим. Понятно, что Евсеич, хлопнув стакан ханки, просветлел, как родник:
— Хлопчики, вы себя того… берегите… А того… помру я без вас…
— Евсеич, победа будет за нами… — Обвешивались железом, как новогодние елочки игрушками, готовя себя к ближнему бою.
Дедок глянул на нас и восхищенно пробухтел:
— Цацы!.. Какие там, к ихней е' матери, Рембы… Вдуйте, сынки, империализьму… Чтоб летели и пердели… Етить их!..
