Кровавый источник - [70]

Бен разлил по сто граммов в граненые стаканы. «Скучает по России», — отметил про себя Гена.

— Уипем и баеньки! — засмеялся хозяин.

За окном была ночь. Интересно окунуться из одной ночи в другую. Из московской квартиры перелететь в лондонский особнячок. Об этом думал Геннадий, закусывая сорокаградусную бутербродом с кетовой икрой. Скучает Бен по России. Чувствуется во всем.

Разговор о живописи на этот раз не клеился. Балуев хотел знать подробности об убийстве курьера.

— Он был туой фрэнд?

— Йес.

Не будет же он посвящать англичанина в мафиозные разборки своего родного города.

Механизм убийства в театре вполне ясен. Убийца следил за своей жертвой и воспользовался стечением обстоятельств — воющей пожарной сиреной и полным отсутствием света. Неразбериха в театре продолжалась ровно двенадцать минут, но убийце этого было вполне достаточно. По всему видно, что действовал профессионал. Человек очень решительный, ибо рассчитать все заранее он не имел никакой возможности.

— Постой-ка, — перебил Льюиса Балуев, — а рядом никто не сидел?

Убийца сидел в последнем ряду партера, его жертва — в предпоследнем. Последний ряд почти весь был пустой, а ближайший сосед жертвы находился через три кресла. Никто из зрителей убийцу видеть не мог, потому что тот вошел в темный зал, когда спектакль начался, а ушел во время неразберихи.

— Уот и усе, — закончил Бен, а потом добавил, что следователь из Скотленд-Ярда не утверждает, что убийца обязательно русский. В последнее время в Лондоне сильно выросла преступность среди цветного населения.

В принципе, Геннадий мог уже на следующий день улететь домой. Бен проделал за него всю черную работу. Но он не зря выпросил у Мишкольца двое суток на Лондон. Хотел провести собственное расследование.

— Ты мне поможешь? — обратился он к Льюису. — У меня с языком проблемы.

— Ноу проблем! — с радостью согласился Бен.

Они отвели шесть часов на сон.

Утро было типичным, туманным. Бен врубил на полную мощность какую-то бодрую песенку о барабанщике, который поздно ночью возвращается то ли домой, то ли в Букингемский дворец — там игра слов — и при этом весело стучит по барабану: «Бам! Бам! Бам!»

— Что это? — как ошпаренный подскочил Гена.

— А, — махнул рукой Льюис, — одна наша старая банда!

Облившись ледяной водой и выпив по чашке наикрепчайшего кофе, они почувствовали себя превосходно и готовы были на любой подвиг.

— Мы с тобой, как Уотсон и Холмс! — резвился, как дитя, Бен.

В гостинице, где останавливался курьер, работало много русского персонала. И помощь Уотсона не понадобилась.

Девушка с длинной смоляной косой и сросшимися бровями, по всей видимости, казачка, оказалась горничной, прибиравшей в номере Кирилла.

— Так меня уже допрашивал ихний следователь! — возмутилась она. — И вещи его забрал! Я ничего не знаю. Мое дело маленькое — подмести, прибрать. Я его и не видела толком. Портье рассказывал, что в ночь перед убийством долбилась к нему в дверь какая-то проститутка. Так их здесь не перечесть сколько! Пьяная, наверно, была. А больше никаких инцестов!

— Инцидентов, — поправил ее Балуев.

Она старалась говорить покультурней, но русская публика, среди которой она вращалась, явно не изобиловала профессорами филологии. У портье они попробовали выяснить, кто еще жил в гостинице из того же города, откуда прибыл курьер. Но это оказалось невозможным. Администрация гостиницы считала излишней подобную информацию о своих жильцах.

— Нам тут больше делать нечего, — сказал Геннадий Бену, и они, несмотря на первые неудачи, занялись дальнейшим расследованием.

То, что курьер был ограблен, Балуев понял еще из телефонного разговора с Беном. Тот ничего не сообщил о найденных драгоценностях. И мотив убийства до сих пор не ясен лондонской полиции, потому что при убитом найден кошелек с деньгами. Официальная версия, которой придерживается следствие: убийца — маньяк.

— Вряд ли «Война и мир» Толстого может пробудить маниакальные наклонности, — усмехнувшись, заметил Балуев.

— Почему нет? — не согласился Уотсон.

Бен видел эту постановку и высказал одно предположение. Если убийца был русским патриотом, то вряд ли нашел удачной находкой китайца Безухова и негра Болконского. И вполне мог бы кого-нибудь задушить от возмущения. Призывом к действию послужила пожарная сирена.

Гену забавляли сумасшедшие версии Льюиса, но сам он думал о другом. Например, что скажет Бен, когда они заглянут в один из самых шикарных ювелирных магазинов Лондона? Начнутся расспросы? Истинный британец должен был бы промолчать. Но Бен так осоветился в свое время, что наверняка полюбопытствует.

А посетить ювелира X было необходимо. Именно он первым забил тревогу, когда не дождался в тот вечер курьера из России. Он позвонил в офис Балуеву в десять утра, когда в Лондоне было всего пять часов. Волновался старик. И не зря. Он перезвонил еще через два часа, прочитав в утренней газете о сенсационном убийстве в театре. Курьера опознал по фотографии.

Они взяли такси, и Гена небрежно бросил шоферу:

— Пиккадилли!

— У театр слишком рано, — заметил Бен.

— Ничего, — успокоил его Геннадий, — мы обследуем окрестности.