Кровавый источник - [2]

Уже в сумерках Андрей покинул раскладушку, умылся, вскипятил чайник. Без особого оптимизма подсчитал свои сбережения — двенадцать тысяч триста пятьдесят два рубля. «На неделю хватит, а там что-нибудь придумаю». Осмотрел припасы: кусок черствого батона с отрубями и три сухаря. «Ночь продержусь». К голоду он привык, хуже дело обстояло с куревом. В пачке оставалась единственная сигарета. Это как раз и была его ночная норма, но Кулибина охватил ужас, что к утру он останется без сигарет. «Две тысячи выделю на «Яву» и буду блаженствовать еще двадцать ночей!»

Дождавшись полуночи, он набросил куртку, закрыл на ключ дубовую дверь и вызвал лифт. От произведенного лифтом скрипа и гудения обезумевшие грызуны шарахались по темной лестнице. Кулибин замер. «Как перед Страшным судом», — подумал он.

Очутившись на улице, Андрей сразу замерз. К ночи ударил небольшой морозец, ветер пронзал насквозь и кружил какие-то сумасшедшие, заблудившиеся в мартовском небе снежинки.

У дома напротив, облокотившись на забитую дверь, курила женщина — это было для него сенсацией. Во время ночных прогулок Кулибину редко попадалась живая душа, и чаще всего — кошка или собака. Он не стал рассматривать женщину, к тому же в кромешной тьме это представлялось занятием пустым и бессмысленным. Однако ее силуэт еще с полминуты занимал воображение поэта. «Кто она? Для проститутки слишком безлюдное место», — размышлял он, продвигаясь кривыми переулками к заветному киоску. Он сжимал в кулаке две тысячные купюры, остальные деньги оставил дома, дабы не впасть в соблазн. На прошлой неделе это кончилось плачевно: он купил банку килек в томате. Женщина не выходила из головы. В доме напротив иногда собираются баптисты. Это он знал от своего приятеля. Сам однажды видел, как те выходили из единственного незаколоченного подъезда, поворачивались к двери, кланялись и крестились. «Баптисты не курят, — возразил он себе, — да и не так они выглядят. Дамочка-то из богатеньких, видно даже в темноте!» Последнее он подумал уже со злостью и в тот же миг поскользнулся. Ноги едва держали его — затянувшийся пост давал о себе знать. Кулибин оказался на мокрой земле. Подняться было делом нелегким. Голова кружилась, безлюдные дома плясали вокруг незадачливого поэта. И тут он услышал сзади легкие приближающиеся шаги. «Это она!» — почему-то сразу догадался он. Может, потому, что больше никого не встретил в переулках. Это на самом деле была она. Андрей приложил массу усилий, чтобы подняться. Он прислонился к кирпичной стене какого-то учреждения и тяжело дышал. Женщина медленно ступала по тротуару и, опустив голову, внимательно смотрела себе под ноги, будто опасалась провалиться сквозь землю.

Он не глядел в ее сторону. Не хотел больше килек в томате, чтоб не пришлось потом выть на луну. Его огрубевшая от холодной воды кожа не помнила уже сладостных прикосновений, обоняние не улавливало тонкого аромата. И когда женщина почти вплотную подошла к нему, его чуть не стошнило от имбирного запаха ее духов.

— Вот мы и встретились, — произнесла вдруг она, и он сильнее прижался к кирпичной стене, словно хотел пройти сквозь нее.

При тусклом свете уличного фонаря Кулибин робко заглянул в глаза, некогда казавшиеся ему бездонными.

— Ты? — прохрипел он. — Откуда ты здесь?

Перед ним стояла его бывшая жена Светлана и, как всегда, с легким презрением смотрела на него.

— Ты, я вижу, совсем дошел до ручки.

— Откуда ты свалилась? — допытывался Андрей.

— Приехала тебя навестить, — улыбнулась Светлана. — Нельзя?

— Как ты узнала мой адрес?

— Не задавай глупых вопросов, — попросила она. — Что, так и будем стоять?

— Мне надо купить сигарет, — вспомнил он. — Тут за углом киоск…

— Может, сходим в кабак? — предложила она. — Есть тут что-нибудь поблизости?

Кулибин потоптался на месте, прежде чем признаться:

— У меня денег нет.

— На это я и не рассчитывала, — расхохоталась вдруг она и добавила: — Я угощу тебя по старой дружбе.

В ночном бистро она заказала по порции корейского салата, манты и пиво. И несмотря на то что уксус и перец раздирали ему рот и горло, Кулибин не смог удержаться и смолотил все в считанные секунды, забыв, что хотел произвести на нее благоприятное впечатление. С первых же глотков пива он захмелел.

— Ну, ты даешь! — Светлана медленно и чинно подносила вилку ко рту. — Если так дело пойдет, то я тебя поволоку на себе! Может, еще что-нибудь заказать?

Андрей сделал отрицательный жест. Язык плохо ему повиновался, а желудок был набит до предела.

Кулибин не видел ее несколько лет. Он знал, что Светлана работает продавцом в ювелирном магазине. Неплохо зарабатывает. Только он этот магазин всегда обходил стороной: не хотел встречаться с ней, потому что стоило взглянуть в эти холодные бездонные глаза, как возникало гулкое эхо: «Ничтожество!» А разве она была далека от истины? Кто он теперь, на самом деле?

Она продолжала благопристойно пережевывать пищу, а он в это время рассматривал ее — разговор не клеился.

Светлана мало изменилась с той поры, когда они оба глотнули свежего воздуха свободы. Карие глаза с поволокой по-прежнему пленяли и отталкивали. Изящные дуги чуть выщипанных бровей никогда ничему не удивлялись. Розовый маленький рот редко смеялся, чаще насмехался. А вот морщинок возле рта раньше не было, и волосы она так не стригла, и еще… Конечно, таких безделушек у нее никогда не водилось. Изумрудный гарнитур Светланы просто уничтожил его, смешал с грязью. «Специально нацепила, чтобы еще раз доказать мне, какое я ничтожество! Чему удивляться?»