Кровавый алмаз - [7]

— В доме никого нет, — пояснила Мартина в ответ на мой вопросительный взгляд. — Вся наша семья гостит у родственников в Шотландии, а прислугу мы отпустили на эти два месяца. Я живу сейчас с подругой, у нее маленькая квартирка в Тонсенхагене, оттуда нетрудно добираться в университет, и так проще с питанием и хозяйством. Мне не хотелось жить здесь одной целое лето.

Начало было многообещающим. Мартина провела меня по холлу, потом мы поднялись в большой зал на втором этаже, осмотрели библиотеку. На стенах были живописно расположены предметы старинного боевого и охотничьего оружия, оленьи рога, головы кабанов и медведей, убитых, вероятно, предками Мартины, а, может быть, просто купленные вместе с особняком. Я обратил внимание на старинную марокканскую саблю с длинным узким клинком и массивной рукоятью из темного дерева. Такие вещи редко попадаются в частных коллекциях. В библиотеке меня заинтересовал тюркский шишак голубой дамасской стали, украшенный золотой вязью арабских изречений из Корана.

Мартина приготовила кофе, после чего мы продолжили осмотр достопримечательностей, завершающим этапом которого — совершенно случайно — оказалась, естественно, ее уютная, обставленная современной мебелью спальня.

…Моя рука скользнула вниз, ладонь легла на увлажнившееся лоно. Кончиками пальцев я медленно провел вверх вдоль покорно раскрывшейся ложбинки, дотронулся до заветного бугорка и слегка ущипнул его. «Кнопка» сработала безотказно. Она изогнулась в истоме, застонала, ее ногти впились мне в спину. Слава Богу, она не отращивала их слишком длинными. Я все время старался не терять над собой контроль, не забывать, что это — всего лишь мимолетное приключение, что не стоит слишком уж расцвечивать эмоциями заурядную случайную встречу. Однако в Мартине было нечто такое, что делало эту девушку, с которой я познакомился всего несколько часов назад, странно близкой мне, я чувствовал себя с ней так хорошо и просто, как будто мы были знакомы тысячу лет…

Я проснулся от острого ощущения опасности и первое, что увидел, открыв глаза, был направленный мне в лицо ствол пистолета, поблескивающий синевой вороненой стали в свете раннего утра, проникающего сквозь тонкую занавесь огромного окна. "Геклер и Кох", 18-зарядный, калибр девять миллиметров", — автоматически отметил мой мозг.

За рукоятку пистолета держался рослый тип с неприятным бульдожим лицом. У двери стоял второй, моложе, с тонкими усиками на бледном лице. В нем я узнал одного из посетителей Музея кораблей викингов. Может, они пришли оштрафовать меня за нарушение порядка в общественном месте? Не было никаких шансов выбить оружие или нанести эффективный удар. Я медленно повернул голову. Мартины в спальне не было.

— Руки! — приказал стоящий у кровати.

Я поднял руки, все еще полусидя в постели.

— Встать! — продолжал он. От него резко пахло каким-то неприятным одеколоном. Жаль, что здесь не было пса, вроде бультерьера моей недавней хозяйки, он вырвал бы ему потроха за один только этот запах. Впрочем, у собак могут быть свои вкусы.

Защелкнув наручники так, что браслеты сжимали мне запястья, а соединявшее их звено проходило за трубой, оба они молча вышли из комнаты, оставив меня скучать в одиночестве. Уходя, молодой с издевательской улыбкой положил ключик от наручников на подушку постели, откуда я не мог его достать, как бы ни старался.

Я понимал, что они пошли проверить, нет ли кого-нибудь еще в доме. Потом они вернутся и займутся мной всерьез. Я давно решил про себя, и да простят мне поклонники детективов, где неустрашимые герои умирают под пытками, стиснув зубы и не произнося ни единого слова, что если попаду в безвыходное положение и не буду иметь возможности покончить с собой, то не стану доводить дело до пыток и выложу все, о чем меня будут спрашивать. Все равно ни один человек не в состоянии устоять перед умело проводимым допросом, а терпеть напрасные мучения перед смертью я считаю бессмысленным. Я буду стараться сохранить доверенные мне секреты до последней возможности, а большего от меня нельзя требовать даже за те большие деньги, которые я получаю. Однако минут десять, учитывая обширность дома и парка, у меня в запасе было. Разве что Мартина проинформирует их, тогда они вернутся быстро.

Я сжал правой рукой большой палец левой кисти и потянул его. Сустав у основания пальца вышел сразу же, почти без звука. Палец теперь держался на коже, связках и околосуставной сумке. Я мог изгибать его в какую угодно сторону самым невероятным образом. В течение нескольких секунд я проделал такую же операцию с остальными суставами левой кисти. Долгое отсутствие специальных тренировок привело к тому, что процедура оказалась довольно болезненной. Затем я свернул левую кисть в трубочку, как носовой платок, и она легко вышла из браслета. Несколько раз встряхнув ею, как бы сбивая термометр, я поставил суставы на место. Теперь, держа руки перед собой, освободить правую кисть было бы гораздо проще. Но я поступил иначе: взял ключик с подушки и разомкнул браслет.

Я быстро оделся и спрятал наручники в карман вместе с ключиком от них. Пусть мои противники ломают голову над тем, как я освободился. Так поражал зрителей знаменитый Гудини, избавляясь от всяческих оков, цепей и веревок. Правда, аудитория у меня несколько меньше, и аплодисментов от них мне не дождаться.