Кровавый алмаз - [8]

Прежде чем выйти, я осторожно приоткрыл дверь и прислушался. В коридоре было тихо. Скользящей поступью ниндзя я добрался до библиотеки и медленно, боясь скрипа петель, открыл тяжелую дверь.

Мартина лежала в кресле, запрокинув голову на низкую спинку. На ее шее темнел скрученный жгутом чулок. Даже с расстояния в несколько шагов я определил, каким узлом он был завязан. «Констриктор», самозатягивающийся узел древних римлян, им они связывали непокорных рабов. Я не стал смотреть ей в лицо.

У меня по моим расчетам еще оставался запас времени, чтобы уйти, но я не сделал этого. Не знаю, что больше повлияло на мое решение задержаться в доме и уладить кое-какие дела — необходимость надежно обеспечить отступление, как я говорил себе, или… Я давно уже отвык руководствоваться в своих действиях эмоциями, тем более, настоянными на романтике, однако вид Мартины, лежащей в кресле с запрокинутой головой, болезненно подействовал мне на нервы. Они ведь могли просто связать ее и заткнуть ей рот. Но, очевидно, в какой-то момент победили садистские инстинкты, желание насладиться предсмертными конвульсиями жертвы… Нет, я не мог уйти отсюда просто так.

Я вышел на площадку лестницы, ведущей в холл. На ее стене среди других раритетов и охотничьих трофеев висел украшенный черепаховыми инкрустациями и золотой насечкой арбалет XVI века, судя по узору, работы мюнхенских мастеров. Я снял его. Очевидно, за всеми этими предметами, умело и тщательно ухаживали: тетива была не потертой, спусковой механизм и рычаг взвода слегка смазаны. Я взвел арбалет, причем, он даже не скрипнул, как это обычно бывает. Толстая тетива, обшитая шелком, мягко скользнула в прорезь «ореха». Из небольшого колчана, который висел на стене рядом с арбалетом, я вынул три так называемых «болта» — короткие массивные стрелы, оснащенные тяжелыми стальными наконечниками. Одну я наложил на тетиву, две другие спрятал на всякий случай в карман. Еще я снял со стены широкий охотничий нож с роговой рукоятью и сунул его за пояс.

Вооружившись таким образом, я спустился на нижнюю площадку лестницы и укрылся в нише, за статуей позолоченного бронзового ангела, державшего в вытянутых вперед руках светильники в форме трехрожковых подсвечников. Прислуга в этом доме была хорошо вышколена — даже в укромной нише не оставалось следов пыли или паутины. Я положил ложе арбалета на плечо ангела и взял на прицел середину лестницы. Светильники, оснащенные золоченными отражателями в виде испускающих длинные лучи солнц, были включены, и меня за ними, вероятно, совсем не было видно, как и небольшое "скульптурное украшение", возникшее вдруг на плече статуи. Я надеялся, что эти типы не такие уж страстные любители стиля ампир и не станут рассматривать ангела слишком внимательно.

Они появились через десять минут. По их свободной походке я понял, что непрошеные гости убедились в полном отсутствии в доме хозяев и прислуги. Однако, прежде чем отправиться наверх, оба вынули пистолеты, и я услыхал щелчки спускаемых предохранителей. Осторожные и предусмотрительные ребята! Они поднимались по неширокой лестнице один за другим. Когда первый дошел до середины, я навел арбалет в его затылок и нажал спусковой рычаг. Очевидно, стрела попала ему в мозжечок, так как он судорожно выпрямился, вскинул руки и, не сгибаясь, во весь рост рухнул к ногам идущего сзади. От неожиданности тот пошатнулся, отступил на шаг, и я принял его на нож, как когда-то мои далекие предки принимали на рогатину медведя.

Одно мгновение я колебался, не позвонить ли в полицию, чтобы они тут все убрали к приходу тех, кто станет разыскивать убитых, но потом рассудил, что мне выгоднее иметь запас времени, пока пославшие этих двоих будут ожидать результатов экспедиции, удивляясь моей стойкости под пытками. Я положил арбалет и оставшиеся стрелы на ковер, устилавший середину холла, и вышел в боковую дверь, ведущую в окружавший особняк парк. Мне предстоял неблизкий и опасный путь до конспиративной квартиры на юго-восточной окраине Осло.

6

Вагончик тронется,

перрон останется…

А.Аронов

Поездом я доехал до Хайбротена, а потом еще прошел пешком по шоссе примерно километр до небольшого домика, расположенного на одном из участков маленького поселка между Хайбротеном и Рёйкесом. Солнце стояло уже высоко, насколько оно вообще может высоко стоять в этих северных широтах. На пустынном шоссе и ближайших участках, застроенных одноэтажными коттеджами, не было видно ни души. Очевидно, трудолюбивые норвежцы в поте лица зарабатывали свой хлеб на заводах концерна «Акерш», в цехах радиозавода «Танберг», слушали лекции в университете, сидели в библиотеках и у постелей больных, грузили на суда в порту рулоны отличной бумаги фирмы «Боррегор», опускали в холодные трюмы рефрижераторов контейнеры с мороженым рыбьим филе, с тресковым сушеным «стокфиском», и соленым «клипфиском». Праздные туристы, редкие в эту пору года, слонялись в центре города, в музеях полуострова Бюгдё. Моя одинокая фигура выглядела диссонансом на пустой улице.

Видно у моих преследователей стали сдавать нервы, потому что автоматная очередь, которой меня приветствовал гостеприимный на первый взгляд коттедж, была сделана с довольно большой дистанции и вследствие этого оказалась безрезультатной. Пули прочертили белые следы на бетонных плитах шоссе и с противным визгом ушли вверх. Я отпрянул к ближайшей изгороди.