Кровавые следы - [6]

Шрифт
Интервал

Клерк оказался шутником из южных штатов, который, прежде, чем выдать винтовку, непременно пытался угадать, откуда каждый из нас родом. Такое у него было хобби. Во мне он предположил уроженца Новой Англии, потому что на мне не было и намёка на загар. Потом он сузил выбор до Вермонта, потому что я высокого роста. Вот незадача. Все остальные его предположения тоже были мимо. Про себя он сказал, что его родина — Джовджа, как он это сам произносил. Он поглядел на меня бессмысленным взглядом, когда я спросил, далеко ли это от Атланты.

Мы получили по одному пустому магазину, но не получили патронов. Магазин создавал впечатление, что оружие полностью снаряжено, но боевые патроны нам выдавать не полагалось. Такие у него были инструкции.

За углом посреди комнаты была сложена беспорядочная куча взрывчатых предметов высотой в пять футов[7]. В ней были гранаты, мины, миномётные снаряды и даже противотанковая ракета, торчащая на вершине кучи, словно гигантская свечка на праздничном торте. Всё это барахло выглядело неуместно среди ровных рядов винтовок и аккуратно сложенных ящиков с патронами. Клерк сказал нам, что это контрабанда, которую отобрали у джи-ай, отбывающих из Ди Ан в большой мир. Одному Богу известно, что они собирались делать со всей этой ерундой на улицах Америки. Сомневаюсь, что сами это знали, или вообще имели внятные мысли на этот счёт.

Через полчаса мы взяли свои винтовки, и наш конвой направился в сторону Бьен Хоа. Поездка по сельской местности стала приятной переменой обстановки. Наши двух-с-половиной-тонные грузовики были пустыми, если не считать двух человек в кузове каждого. Нам и впрямь ни к чему были патроны для охраны груза, которого не было. Ситуация начала приобретать здравый смысл.

Большая часть пути пролегала по грунтовой дороге на равнине. Построек мы видели немного, пока не добрались до предместия Сайгона. Там мы проехали завод по переработке сахарного тростника, от которого вся дорога смердела, как дохлая лошадь, на протяжении примерно мили. Вывеска банка «Чейз Манхэттен» на мгновение повергла меня в ностальгию. От вида двух солдат АРВН (армии Южного Вьетнама), идущих по улице, держась за руки, ностальгия моментально умерла, и я смотрел на них, словно потрясённый ребенок. Мой напарник испустил целый шквал замечаний насчёт гомиков и пидоров, отчего мы оба громко рассмеялись. Я не помню точно его шуточек — они были теми же, что обычно и звучали довольно забавно. Водитель смеялся вместе с нами, и сказал, что здесь мужчины иногда держатся за руки или ходят, обняв друг друга, даже если они не педики. От его слов я задумался, держатся ли за руки ВК или северовьетнамские солдаты. Может, так и было, но я как-то не смог себе этого представить.

В Бьен Хоа водитель головного грузовика остановился перед армейским ангаром и зашел внутрь с папкой бумаг. Вскоре он снова появился на ступенях у входа в сопровождении лейтенанта. Они говорили между собой, листая бумаги. Затем водитель вприпрыжку помчался обратно к машине, выставив вверх указательный палец и вертя им в воздухе, указывая нам разворачивать машины. Мы уезжали. Он завел мотор и мы последовали за ним в Ди Ан. Наше задание, в чём бы оно ни заключалось, было выполнено.

Вечером я, как обычно, пошёл в гости к Бобу выпить холодного пива. В этот вечер, в отличие от предыдущих, устраивалось организованное развлечение. Красный Крест собирался показать нам кино на большом уличном экране. Мы перетащили наше пиво в зону просмотра и квасили весь фильм — «Невада Смит»[8] со Стивом Мак-Куином.

Единственное, чем я занимался в Ди Ан — периодически стоял на земляном плацу перед нашими палатками, где сержант гулким голосом зачитывал, кто должен убыть в какую роту и батальон нашей дивизии. Если ваше имя называлось, вас отправляли в ваше новое подразделение.

В центре плаца на два фута[9] возвышалась цементная колонна, вкопанная в землю. При каждом зачитывании один везучий джи-ай мог использовать её в качестве сиденья и сидел во время церемонии. Всякий раз этот джи-ай рано или поздно обнаруживал металлическую пластинку, прикреплённую к одной из сторон колонны. Это была памятная табличка о рядовом Джеймсе Рэе Гриффи из Харви, штат Иллинойс, которого в январе 1966 года точным выстрелом убил снайпер. Гриффи в то время было всего девятнадцать лет, он провёл во Вьетнаме всего несколько дней и даже не получил назначения в подразделение. Стабильно каждый раз после обнаружения таблички сидящий вставал и медленно отходил в сторону, таращась на колонну.

Рядовой Гриффи стал, должно быть, одной из первых американских потерь и погиб в то время, когда ещё существовала практика ставить памятники в честь павших. Позднее, если бы мы ставили таблички в честь каждого парня, которого упаковали в мешок и отправили домой в мраморный сад, то южная часть Вьетнама выглядела бы так, словно её завернули в фольгу.

Наконец, и мне сообщили, что моим подразделением станет рота «С» в батальоне 2/28, также известном, как «Чёрные Львы». Их постоянный базовый лагерь находился в Лай Кхе на шоссе №13, немного севернее Сайгона на территории III корпуса.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.