Кровавое заклятие - [46]

Лика отшвырнул постромки, привязанные к санкам. Несколько дней назад он перестал носить меч на поясе и положил его в кучу прочих вещей. Генерал поспешно схватил оружие и вытащил из ножен. Еще у Лики был арбалет и стрелы к ному, но нюмрек приближался слишком быстро. Он метнул копье. Наконечник ударил в кучу поклажи, и санки опрокинулись. Лика прыгнул назад, отшвырнув в сторону перчатки и на пробу взмахнув мечом. Потом сообразил, что нюмрек вовсе не пытался поразить противника копьем. Он кинул его, развлекаясь, попал в цель и теперь жестами выражал ликование. Затем воин двинулся вперед, пружинистым шагом, едва не подпрыгивая — если это слово можно применить к существу такого размера. Он перебрасывал меч из руки в руку, демонстрируя, что равно владеет обеими. Меховой плащ свисал с плеч, то распахиваясь, то обматываясь вокруг тела, так что Лика не мог определить истинные габариты врага. Черты лица воина сложно было рассмотреть под гривой спутанных волос и шапкой, которую он ухарски сдвинул на одну бровь. Зато Лика видел, что на его губах играет торжествующая улыбка.

Как убить подобную тварь? Лика снова и снова задавался этим вопросом. А меж тем, если он не преуспеет, потеряет свою собственную жизнь. Нюмрек выписывал мечом широкие полукружия; изогнутое лезвие со свистом распарывало воздух. Лика поднырнул под клинок, направленный ему в голову, и острое лезвие срезало несколько прядей волос. Он попытался принять следующий удар на свой меч и заблокировать клинок противника, но когда лезвия столкнулись, запястье Лики вспыхнуло невыносимой болью. Удар едва не вывернул его, и Алайн лишь чудом удержал меч, схватив обеими руками. Превозмогая боль, он продолжал сражаться — если это можно было назвать сражением. На самом деле он отступал и уклонялся, пригибался и увертывался, не проведя ни одной атаки. Теперь Алайн избегал ударов меч о меч — за исключением разве что скользящих блоков. Он ощущал себя марионеткой, совершающей лишь те движения, которые потребны кукловоду.

Бой не продлился и нескольких минут, а Лика уже задыхался и истекал потом. Глаза слезились. Казалось, будто он и так уже продержался против своего врага невозможно долго. Нюмрек разговаривал во время боя. Он издавал гортанные звуки, достаточно упорядоченные, чтобы они могли быть словами. Лика искал возможности перейти в атаку, но противник был слишком высок, слишком быстр, слишком тяжел и постоянно напирал, осыпая Алайна градом ударов. От него исходил пронзительный запах, невыносимый для обоняния — словно уксус, застарелая моча и лук. Встав спиной к солнцу, нюмрек полностью заслонил его, превратившись в темный силуэт. Как может человек убить подобную тварь?..

А потом Лика вспомнил. Восьмая Форма. Джеримус против стражей Твердыни Туллак. Согласно легенде, те стражи были гигантами. Больше человека. Сильнее. Они не имели понятия о милосердии. Эти воины жили, чтобы убивать. Они наводили ужас на королевство Кендеву — предшественницу Кендовии. Так продолжалось долго, но затем воин по имени Джеримус загнал их обратно в Твердыню и самолично прикончил двух стражей, отыскав способ с ними расправиться. Они были слишком самоуверенны, понял Джеримус. Слишком сильны и слишком нетерпеливы. Воин обратил порывистость стражей против них самих. Он дразнил их — лишь защищаясь и не нападая, пока они не разозлились и не начали совершать ошибки. Один раз такая схема сработала. Может, получится и сейчас?

Лика изменил стиль боя, превратив драку в танец и мало-помалу вплетая в него кусочки и детали Формы. В первые секунды он едва не лишился головы и быстро сообразил, что маневры древнего Джеримуса несколько отличались от тех, что требовались ему сейчас. Восьмая Форма предполагала наличие двух противников, но Лика модифицировал большинство движений, предназначенных второму гиганту. Сперва враг ничего не замечал, и тогда Лика завертелся в безумной, яростной атаке, что было сил рубя воздух. Это озадачило гиганта. Он повернул огромную голову и несколько секунд пристально рассматривал участок пространства, который Лика так старательно рубил. Генерал меж тем всадил клинок в ногу воображаемого противника, потом выдернул меч из снега, вскинул его вверх и ударил в шею под подбородком. Этот готов. Лика убил его.

Что бы там ни подумал нюмрек о представлении, он шагнул вперед и возобновил атаку. Пока они сражались, Лика все более врастал в ткань Формы. Теперь генерал чувствовал себя куда лучше. Если уж ему суждено умереть, по крайней мере он не баран на бойне. Он умрет достойно. К Алайну вернулась уверенность, а с ней пришла четкость движений. Лика ощущал, что время от времени он не просто предвидит движения противника, а провоцирует их. Да, думал он, иди ко мне. Враг повиновался. Ударь, а потом уходи вправо. И снова нюмрек поступил именно так. Взмахни мечом, словно ты хочешь отрубить мне ноги… Лика подпрыгнул — и как раз вовремя. Не идеальная Форма, но Лика варьировал движения в нужные моменты, и это получалось у него все лучше и лучше. Воин явно не узнавал узор танца. И начал злиться. Ухмылка исчезла с его лица. Он перестал бормотать и только постанывал от напряжения. Пару раз нюмрек даже плюнул в Алайна, желая оскорбить его.