Кровавое заклятие - [26]
Поздним вечером Лика пристроился у огня. Глаза слезились от пепла, губы были покрыты твердой коркой, на зубах скрежетала зола. Несколько раз порывы ветра доносили до него звуки женского пения. Невозможно… И все-таки он слышал его достаточно ясно, чтобы разобрать отдельные слова. Что теперь делать? Он снова и снова задавался этим вопросом. Лика Алайн был боевым генералом. Он потерпел поражение и теперь должен выработать план действий. Все так… но поставить вопрос легче, чем придумать ответ. Он то и дело отвлекался от размышлений, когда очередное жуткое воспоминание овладевало мыслями. В памяти то и дело вспыхивали картины резни. Увы, Алайн не мог припомнить, чтобы хоть один из нападавших упал. И сегодня, собирая трупы, он не заметил ни одного мертвого врага.
След нападавших был легко различим в розоватом свете утра. Снег и ветер не сумели укрыть тропу, оставленную ими. Она тянулась через равнину точно сухая река. Эти люди тащили с собой повозки — достаточно большие, чтобы колеса прорезали диагональные колеи несколько футов глубиной. Лика видел крестообразные отпечатки копыт шерстистых носорогов и огромное множество следов, оставленных врагами. Некоторые из них были в полтора раза больше человеческих. Другие оказались довольно маленькими и, видимо, принадлежали детям. А еще генерал заметил отпечатки сапог акацийских солдат. Что это? Пленники?
Генерал отправился по следу, погрузив провиант и свое оружие на маленькие сани. Он взял два шеста от тента и опирался на них, глубоко погружая палки в снег при каждом шаге. Так начался поход одиночки, преследующего армию. Затея не имела смысла. Лика даже не мог точно сказать, какова его цель. Ему просто требовалось хоть что-нибудь делать. В конце концов, он оставался солдатом империи, а его родине угрожал враг. И Лика обязан был предупредить Акацию.
Глава 10
Подобно всем ошенийцам, которых Аливер встречал до сих пор, Игалдан был одет в национальный костюм — длинные кожаные штаны, облегающие ноги, рубашка с зелеными рукавами, синяя куртка и войлочная шляпа, немного сдвинутая набок. Простая одежда вроде той, что носят на охоте. Она вполне соответствовала национальному характеру ошенийцев. Аливер знал, что они любят кататься верхом по лесам своей страны. Ошенийцам нравилось считать себя охотниками, какими некогда были их предки. Мускулистые и ловкие, они как нельзя лучше подходили для такого занятия.
Аливер как-то сказал отцу, что не стоило бы позволять правителям других государств называть себя королями. Разве может один король править другим? Это принижало титул владыки Акации. Чего доброго, какой-нибудь королишка сочтет себя равным Акаранам! Не лучше ли, чтобы в империи был один монарх? Леодан терпеливо ответил сыну: нет, не лучше. Все страны Изученного Мира, кроме Ошении, так или иначе признавали над собой власть Акации. Завоеванные народы вынуждены были подчиниться, но все же они имели чувство собственного достоинства. Пусть у них останутся короли и королевы, традиции, самобытность. Так они сумеют хоть в какой-то степени сохранить гордость. Это важно, поскольку люди, утратившие самое себя, способны на все.
— Неужели тебе трудно назвать человека королем? — сказал Леодан. — Пусть они останутся собой и пусть ощущают власть Акации как добрую отцовскую руку на плече сына.
На встречу с ошенийским принцем явились не все члены Королевского совета, некоторые прислали заместителей. Увидев это, Леодан что-то неодобрительно пробормотал себе под нос. Таддеус сидел рядом с королем; в зале присутствовал сэр Дагон из Лиги Корабельщиков и многие другие высокопоставленные лица. В общем и целом — достаточно важных персон, чтобы придать встрече высокий статус. Принц Игалдан явился в сопровождении ошенийских сановников. Игалдан исполнял обязанности посланника лишь три года, но уже поднаторел в этом деле. Во всяком случае, сопровождающие относились к нему с непритворным уважением.
Принц обратился к Леодану и Таддеусу без излишнего официоза. Он передал им длинное приветствие от своего отца, составленное в стихотворной форме, со сложными рифмами и необычным ритмом. Аливер ощутил некоторый дискомфорт, сравнивая себя с ошенийским принцем — и роли, которые каждый из них играл в политике своего государства. Вдобавок открытое лицо и изысканные манеры Игалдана явно располагали к нему людей.
— Благородные советники Акации, скажу не лукавя, что никогда в жизни не видел более прекрасного острова и более величественного дворца. Вы благословенный народ, а Акация — главный самоцвет в красивейшей из корон!
Некоторое время принц заливался соловьем, распевая дифирамбы акацийской культуре. Он потрясен великолепной цитаделью, поражен работой каменщиков, талантом инженеров и архитекторов. Ему необычайно нравится изысканная демонстрация богатства и процветания, явленная взору без излишней кичливости и тяжеловесности. Он никогда не ел более прекрасного ужина, нежели тот, что подали прошлым вечером — рыба-меч, поджаренная на открытом огне и поданная с соусом из какого-то сладкого фрукта, о котором принц раньше даже не слыхивал. Все здесь учтивы и любезны. Скромный житель маленькой страны, где часто царят холода и непогода, он преклоняется перед сиянием Акации, средоточием силы и покоя.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.