Кровавое сияние небес - [18]

— О как! Спасибо. А тебе не трудно?

— Да брось. Что мне еще делать?.. Вы где остановились? В гостинице?

— Да. В той, что… — Я попыталась вспомнить название улицы, но Прохор сообщил:

— Знаю, она одна в городе. Как там Петрович? По-прежнему сам гостей встречает?

— Да, периодически, — хихикнула я. — Нас заселял сам. А утром сегодня какая-то девушка за стойкой стояла. Может, его дочь? У них семейный бизнес?

— Нет-нет, Петрович один, у него нет семьи.

— А у тебя? Ты один живешь в новой квартире? — вспомнила я, что так и не спросила.

— Да, мы переехали с матерью, но, когда началась канитель с расследованием и подозрением в убийстве, у нее сердце не выдержало. Не успел я выйти, пришлось мать хоронить.

У меня защемило сердце.

— Прости, что напоминаю.

— Ничего… Во сколько мне зайти за вами?

Мы договорились на одиннадцать. Он будет ждать у входа. С этим мы расстались, я взяла на стойке ключ и поднялась к себе. Только я легла на кровать, протянула ноги и протяжно завыла то ли от усталости, то ли от блаженства, как в дверь постучались. Тогда я завыла снова, мысленно отругав себя за то, что заперлась на ключ. Ведь знала, что Танька уже в отеле, что она обязательно придет… Но что теперь.

С трудом поднявшись, впустила рыжую гостью в недра своего номера.

— Где тебя носит? Я думала, тебя убили по дороге. — Возмущенная Танька плюхнулась в кресло.

— Мне позвонил Прохор Семашко, мы встретились на улице, и он рассказал все, что помнил про ту историю.

— Ты записала на диктофон? — возбужденно затрясла она косой.

— Нет. Но запомнила достаточно хорошо. — Я пересказала.

— Ты ему веришь?

— Отчего ж нет? — пожала я плечами. — Все сказанное было логичным и правдоподобным. Кстати, ты камеру зарядила? Сегодня он нас проводит на поле.

— Блин, его еще не хватало для полного счастья… Да, зарядила. Во сколько выдвигаемся?

— В одиннадцать он будет ждать возле гостиницы.

— Отлично.

— Ладно, иди, а то мне полежать надо. Ноги устали. А то еще ночью топать куда-то.

— Не куда-то, а за огнями! А что, вы разве не в кафешке сидели? Он не кормил даму сердца?

— Нет, он водил даму сердца.

— Ты что, ничего не ела весь день? Меня это всегда в тебе удивляло. Зернышко на обед, зернышко на ужин… А то и вообще без обеда обходишься.

На самом деле, от слов «ела», «обед» и «ужин» у меня рьяно забулькало в желудке. Я действительно голодна, но даже просто представить себе пойти куда-то было выше моих сил.

— Танька, будь человеком, налей мне чаю. — Я снова легла, вытянув ноги.

— Делать мне больше нечего! — фыркнула Рыжая и покинула номер. Вот что за человек? Лучше бы я с Катькой поехала. Она всегда обо мне заботится.

Застонав, я потянулась к граненому стакану, бытовавшему на столе возле шкафа, налила туда воды из-под крана и сунула привезенный из дома кипятильник. Не дожидаясь завершения процесса, вскрыла упаковку вафель и стала их жевать всухомятку.

Выпив горячего чаю и немного утолив голод, снова легла. В десять мы созвонились с Танькой, напомнив друг другу про миссию, а без пяти одиннадцать встретились на этаже.

— Ты камеру взяла? — осведомилась я.

— Конечно! Я ж не ты.

— Э-э! Когда это я что-нибудь забывала?

— Если я напрягу память, то смогу привести конкретные примеры, но мне лень.

— Знаешь, нет таких людей, которые ни разу за всю жизнь что-нибудь бы не забыли!

За мелкой перебранкой мы добрались до стойки, где снова дежурил Исирман.

— Где ж пышнотелая сменщица? — удивилась Грачева, вручая ключ.

— Я ее отпустил на пару часов по делам, — улыбаясь, ответил добродушный владелец гостиницы.

«Что же это за дела посреди ночи?» — удивилась я, потом вспомнила, что сама вроде как не в комнате сижу, и успокоилась. Передала привет от Семашко.

— Как он там? Всё пьет? — заинтересовался мужчина. — Хороший был парень, пока водка не сгубила его.

— Да нет, уже не пьет. Кстати, он нас встречает у входа, — кивнула я на дверь, но Эдуард Петрович лишь отмахнулся: некогда ему встречаться с давними знакомыми, он на посту. Что ж, ваше право, мое дело маленькое — сообщить.

Прохор действительно уже ждал.

— Да и что это за имя — Прохор, — неожиданно фыркнула спутница, парень, к сожалению, услышал, кивнул:

— И вам доброй ночи.

— Не обращай на нее внимания! — возмущенно молвила я и назло пошла рядом с ним по узкой дороге, чтобы Грачевой пришлось плестись сзади. Надеюсь, она усвоит урок. Нельзя оскорблять людей просто так, беспричинно. Только потому, что он тебе не нравится.

Несмотря на то, что городом завладела ночь, мы видели друг друга довольно хорошо: администрация тщательно следила за искусственным освещением улиц. Тротуары, как я уже отметила, были узкими, но это за счет широкой полосы растительности вдоль дорог. Гогольск был зеленее нашего родного города, и этим он действительно подкупал.

— А далеко топать? — раздалось недовольное бурчание сзади.

Шмыгая носом, Прохор ответил:

— Минут пятнадцать.

— Ты, наверно, не долечился? — посочувствовала я.

— Наверно.

— Почему же ты пошел с нами? Тебе бы полежать.

— Но я же обещал помочь.

— Как благородно! — запищала сзади Татьяна.

— Господи, ты угомонишься? — обернулась я к ней. Все-таки это было несправедливо по отношению к провожатому. Улицы города были совершенно пусты. Даже свет фонарей не спас бы меня от чувства страха, если бы мы были с Танькой вдвоем.