Кровавое шоу - [23]

— Ты, жиртрест! — гаркнул толстухе Володин. — Быстро! Кто из них тебе сережки сейчас подарил?

Женщина молча, одними глазами указала на крайнего у стены парня, мягким кошачьим движением вытащила из ушей серьги, обтерла их неожиданно чистым белым платком и аккуратно положила на стол.

Володин плюхнулся на стул и перевел дух. Дело сделано, дальше уже заботы дознавательной техники. Однако ясно и другое — никто из этих сопляков и помыслить не мог о такой диверсии, как стрельба из гранатомета! Это просто совпадение! Между событиями прошло около получаса, гранатометчики подкатывали к зданию, когда, по их расчетам, там никого не было, и нападение не было связано с ограблением служащих. У диверсантов в отличие от грабителей были совершенно другие задачи, и если первые довольствовались кушем на пару бутылок с закусками, то масштабы вторых исчислялись другими суммами и другими задачами.

Фирма грамзаписи «Граммофон», отметил про себя Володин. К ее созданию приложил свои шаловливые ручки покойный Княжин, вот так-то получается: на первый взгляд будто бы из могилы он мстил «Граммофону» за какие-то неувязки в общем бизнесе. Чушь, решил Володин.

В отделении милиции Нина Бескудная тут же опознала свои зеленые серьги, смущаясь, сказала, что это подделка, а вот гендиректор «Граммофона» Агафонский заявил, что предъявленные ему часы — из настоящего золота, то есть его родные часы, похищенные грабителями.

Под тяжестью предъявленных улик во втором часу ночи Левка Гнутый, залившись злыми слезами, выдал своих подельщиков, заявив, что ухо отрезал Семка Ляк, хотя такого задания он, Гнутый, не отдавал.

Разгоряченный удачной гонкой по свежим следам, Володин около трех ночи помчался в Лефортово, в больницу, куда отвезли раненого автоматчика, стрелявшего в милиционеров из «мазды».

Парнишке уже сделали операцию — извлекли из плеча и ключицы несколько пуль, он очнулся от наркоза и мычал, бессмысленно глядя на Володина. Преступнику не было и двадцати лет — симпатичный, интеллигентный парень, измученный операцией, перепуганный, но упрямый. Врачи пустили к нему Володина на несколько минут и разрешили задать не больше трех вопросов. Молодой веселый хирург торчал рядом. Майор решил допроса не устраивать, парень никуда не денется, через день-другой попадет под жестокий пресс настоящего допроса и расскажет все, что знает. Если что-нибудь знает.

— Ты откуда? Не москвич ведь?

— Издалека. Ничего не скажу.

— Ну и не надо, — уступчиво согласился Володин. — Учти только, что за участие в теракте ты наказание получишь. Так что подумай, как себя вести. Колись, да не судим будешь.

Володин понимал, что парнишка был участником группы по заказному делу, как всякий исполнитель, знает мало и на заказчиков вывести следствие не сможет.

Майор распорядился поставить здесь милицейский пост, а поскольку азарт гонки не покидал, он вернулся в студию грамзаписи «Граммофон» и уже совсем под утро попытался узнать мысли по поводу погрома на фирме у ее генерального директора. Мнение Агафонского оказалось в высшей степени странным. Он изложил его на бумаге, и Володин прихватил ее с собой.

На следующий день, в субботу, старик Седов чуть не силком затащил Володина и Сорина на свою дачу, обещал накормить шашлыками из импортной баранины, поставить к ним отечественную водку.

Дачей жалкую развалюху Седова можно было назвать с большой натяжкой. От дождя не спасала прогнившая крыша, от сквозняков не уберегало присутствие дверей.

— Зато у меня нет волнений, потому что нечего красть! — гордился Седов и уносил садово-огородный инвентарь на хранение к соседям.

Как всегда на подобного рода уик-эндах, клятвенно заложились — о служебных делах не говорить, и действительно, пока жарили шашлыки, деловито обсуждали планы Седова, как они втроем, начиная с этого лета, отстроят на участке парники, будут выращивать дыни, ананасы и манго, отчего безмерно обогатятся и покинут опостылевшую службу, которая не дает умереть с голоду, но кормит весьма скудно. Не в пример полиции Америки, не говоря уж про английский Скотленд-Ярд.

Шашлыки прожарились на славу, хотя Сорин подозревал, что импортная баранина скорее была какой-то козлятиной. Мясо рвали зубами прямо с шампуров, как то и положено.

— А что там за погром был фирмы «Граммофон»? — небрежно спросил Сорин. — Это не имеет отношения к Княжину?

Володин тоже сделал вид, что за шашлыками и водочкой запамятовал о договоренности, вытер руки и полез в свой портфель.

— Может, имеет, а может, нет. — Он достал папку, из папки лист бумаги и протянул Сорину. — Это заявление гендиректора «Граммофона» господина Агафонского, мужчины пылкого и неглупого. Однако написал он, на мой взгляд, чепуху.

ЗАЯВЛЕНИЕ

Я, генеральный директор студии «Граммофон XXI век», по существу нападения на нашу фирму официально не могу заявить ничего. Не могу утверждать ничего конкретно, не могу под присягой доказать свои слова. Однако в порядке предположения считаю, что ночное нападение на наш офис организовал покойный Княжин А. П. Полагаю, что исполнители или еще не знали о смерти Княжина, или им было уже заплачено за работу.