Кровавое пробуждение - [95]

Он выпустил плечо Натаниэля и пошел к двери.

— Я скоро вернусь, — сказал Маркус, не оборачиваясь.

Киопори посмотрела вверх.

— Вау. Ты что-нибудь понял?

Натаниэль улыбнулся краем губ, но ничего не ответил.

— Он всегда будет таким напряженным? — настаивала Принцесса. — Может, все дело в стрессе? Но все равно, как-то уж слишком, тебе не кажется?

Вампир пожал плечами.

— Ты не согласен? — спросила Киопори, отметив ум и хитрость во его взгляде.

— Ты его женщина, Киопори. Ты принадлежишь ему. Так же как Джослин принадлежит мне. Он просто делает то, что естественно для мужчины нашего вида. По правде говоря, ты должна быть осторожна, из-за тебя меня чуть не укусили.

Принцесса отвела взгляд, удивленная и смущенная.

— Укусили? Как? Ты шутишь? Что бы он сделал?

Несмотря на смущение, ее любопытство взяло верх. Маркус дорожил семьей больше, чем собственной жизнью, и лишь нечто ужасное заставило бы его пройти против одного из братьев.

Натаниэль вздохнул.

— Он бы не стал меня убивать, Киопори, — вампир улыбнулся дьявольской мужской улыбкой. — Грубой силой, едва сдерживаемой? Спасибо, — и засмеялся. — Спрятанной в чувственное тело, которое просто кричит об опасности… и сексе? — Натаниэль приподнял брови. — Еще одна подобная мысль, и Маркус бы прыгнул через всю комнату и отхватил пинту моей крови, просто чтобы продемонстрировать свое превосходство, которое я, между прочим, не признаю.

Киопори сникла, побледнев.

— Ты читал мои мысли? — Несомненно, она была подавлена. — Но я… я думала, вампирам запрещено так поступать в отношении друг друга — это против обычаев, если не незаконно!

Унижение усиливало ее возмущение.

Натаниэль взглянул на нее, как отец, оценивающий своенравного ребенка, слишком самоуверенного и слишком осведомленного.

— Это оскорбительно, а среди воинов даже противозаконно. Но я не вторгался в твое сознание: ты ясно передавала мысли, их могли слышать все.

— Я…я… — Киопори не знала, что сказать. О боги, ей нужно многому научиться, и быстро. — Ну, ты должен знать, что я была не серьезной и не имела в виду ничего неприличного. — Она отвернулась. — Я не пыталась с тобой флиртовать или делать что-то в этом роде.

— Конечно же, нет, сестренка, — протянул Натаниэль. Он взял ее руку в свою и крепко сжал.

Киопори сразу же почувствовала прилив новой мужской энергии, растекающейся по телу. Вау, он был мощный. Как только пришла незваная мысль, Принцесса зажала свободной рукой рот, как будто это могло что-то изменить. О боги, что с ней не так? Киопори была безумно влюблена в Маркуса! Ради всего святого, она носила его детей. И в её планы не входило веселить своего деверя.

— Дело не в этом, — вслух сказал Натаниэль.

— Не в этом?

— Собиралась ли ты со мной флиртовать… или веселить меня… не в этом дело. И, конечно, ты видишь только Маркуса. Ты его истинная судьба. Для тебя, пока он жив, действительно желать другого мужчину невозможно, — Натаниэль едва заметно поморщился. — Особенно сейчас, когда он отметил тебя.

Киопори схватила край одеяла и натянула его до подбородка, ее глаза расширились от удивления.

— Ты всегда такой общительный, брат?

Улыбка Натаниэля была грешной… и сексуальной.

— Если ты хочешь, я могу быть тихим, как церковная мышка, сестра. Как там говорится? Не вижу зло, не слышу зло, не говорю о зле? — В его черных глазах плескалось веселье.

Киопори покачала головой.

— Ну, я бы не назвала любую из моих мыслей — или то, что мы с Маркусом делаем, оставаясь наедине, — злом. Но в любом случае, говори, что думаешь.

Улыбка осветила глаза Натаниэля.

— Ну? — настаивала Принцесса.

— Что «ну»? — спросил он.

Киопори медленно выдохнула и закатила глаза.

— Ну, если, собиралась я с тобой флиртовать или нет, значения не имеет, то что имеет?

— Дело в том… — Натаниэль пододвинулся ближе к кровати, — что будет мудрым с твоей стороны не смотреть, не трогать и не думать о другом мужчине, даже просто оценивая. И если ты это сделаешь в отношении мужчины-человека, не удивляйся, если станешь причиной его смерти. Маркус не знает жалости. Зачем дергать тигра за хвост, сестра? — Он говорил абсолютно серьезно.

— Ты шутишь, что ли?

Натаниэль нахмурился.

— Я бы никогда о таком не шутил.

Стало очевидно, что каждое его слово было правдой.

Киопори на мгновение потеряла дар речи, ища ответ. Внезапно решительная, но мягкая женская энергия хлынула в комнату.

«Может, заткнешься, балбес? Ты пугаешь бедную женщину! Она только присоединилась к нашей семье, а ты уже забиваешь ей голову всеми этими неандертальским глупостями. Ради всего святого, она беременна, Натаниэль!»

Без сомнения, это была красавица-жена Натаниэля, Джослин, и она говорила по общесемейной линии связи, желая выразить свою точку зрения.

«Ты бы следила за тоном, женщина, — прорычал Натаниэль в ответ. — Не забывай, кто хозяин в нашем доме».

Та вздохнула громко и протяжно.

«Забыть? Разве это возможно? Он извивается на моих руках и требует, чтобы его накормили, пока мы разговариваем».

Протяжное шипение Натаниэля, было, несомненно, пугающим. Его скульптурные мышцы напрягались и расслаблялись. Темные глаза стали еще темнее.

«Когда я вернусь домой и привяжу тебя к кровати, ты, возможно, вспомнишь, кто настоящий хозяин. Или, возможно, если ты продолжишь испытывать меня, я покажу тебе разницу между мужчиной и женщиной — господином и подчиненным. Смотри, не ошибись, я могу заставить тебя называть меня господином в течение следующих тридцати дней — публично, — если я так решу. А сейчас присматривай за нашим сыном и оставь нас».