Кровавое пробуждение - [93]

Жить для нее.

И следовать за ней в Долину Духа и Света, если Киопори когда-нибудь покинет его.

— Я был мертв, пока ты не пришла, — произнес Маркус глубоким, скрипучим голосом, все еще тяжело дыша. — И смирился с вечным существованием, рядом с Кристиной. — Он охрип от волнения. — Я, возможно, породил ее тело, но ты породила мою душу. Ты снова дала мне жизнь, Киопори.

Принцесса потянулась рукой назад, обнимая его за шею и повернула голову, чтобы накрыть рот вампира. Ее поцелуй сказал ему все, что она не могла сказать сама. Когда девушка, наконец, оторвалась, она посмотрела Маркусу в глаза.

— Ты мой мир, Маркус. В Румынии мы жили в страхе, словно тени самих себя. Моя судьба, меня погребли в землю, в одиночестве, только с сестрой и надеждой когда-то обрести спасение. — Ее улыбка была наполнена любовью. — Ты стал этим спасением, и мысли о том, что ты будешь со мной, внутри меня… До конца моей жизни… — Принцесса замолчала. — Нет ничего, что я не могу сделать для тебя, ничего, что я смогу не дать. Ничего, чем могу отплатить тебе за то, что ты мне дал.

Маркус обнял ее и крепко прижал к себе. После всех веков, войн, потерь, после тысячелетия жизни в таком болезненном одиночестве он, наконец, получил подарок, равный его жертвам. Получил больше, чем потерял.

Круг замкнулся.

Конечно, это заняло пятнадцать веков, но как же сладко было обладать Киопори теперь, когда он может, наконец, попробовать ее. Маркус уткнулся носом в волосы девушки, размышляя над ее словами: он никогда не будет мягким. Никогда не будет легко шутить или обладать стилем, остроумием, непринужденным характером Накари или Натаниэля. Никогда не обретет мягкость Кейгена. Грубость — это часть его властной личности. Потому что Маркус — именно тот, кто есть, учитывая все, что он пережил. Но почему-то эта женщина видела ругим. Она увидела душу, которую вампир не смог раскрыть. И Киопори любила его.

Она может дать ему все что угодно.

Разве Принцесса не знала, что Маркус уже получил самое лучшее? Разве не понимала, что теперь, когда она с ним, вампир имел все? Что еще может хотеть мужчина?

А потом жестокая реальность вернулась. Конечно, это еще не все, ему кое-что нужно.

Отчаянно нужно.

И тот факт, что вампир об этом забыл, даже на мгновение, говорил о том, сколько места в жизни занимает его судьба.

Маркусу Силивази был нужен сын.

Жертва искупления за грехи предков, чтобы стать свободным, раз и навсегда, от тени Кровавого Проклятья.

Глядя в глаза своей прекрасной супруги, вампир взял ее лицо в руки и поймал взгляд. Маркус повернул голову, чтобы посмотреть на небольшие цифровые часы на раковине, и запомнил время: три часа утра.

— Киопори, — прошептал он, делая паузу, чтобы накрыть мягким поцелуем ее губы. — Я хочу, чтобы ты забеременела сейчас.

Глава 24

В дверь спальни Маркуса тихо постучали. Киопори повернула голову и улыбнулась.

— Войдите, — сказала она, не в силах принять более удобное положение на кровати.

Дверь медленно открылась, и в узкой щели показалась рыжеволосая голова.

— Ребята, вы хотели меня видеть? — спокойно спросила Кристина.

Маркус передвинулся и повернулся к ней.

— Иди сюда, — приказал он, как будто все еще был боссом девушки.

Киопори нежно положила руку на предплечье вампира, желая смягчить, или, по крайней мере, намекнуть на тактичность.

— Будь мягче, любовь моя. — Она сверкнула милой, приветливой улыбкой женщине, которая почти стала партнером ее супруга. — Да, пожалуйста, входи, Кристина.

Та смотрела в пол.

— Вы уверены?

— Конечно, — заверила Киопори, жестом подзывая девушку к кровати.

Та нерешительно вошла, оглядывая спальню Маркуса, словно видела ее впервые. Хотя Принцесса знала, что Кристина и Маркус не занимались любовью — спасибо за благосклонность богов, — было облегчением видеть, как неудобно ей в его спальне.

— Присаживайся, — настаивала Киопори, похлопывая по матрасу рядом с собой.

Кристина наконец подняла глаза и почти отскочила при виде огромного живота Принцессы.

— Святое дддерьмооо… То есть, ничего себе.

Киопори не нужно было использовать новоприобретенную способность читать мысли — что, в любом случае, стало бы непростительным неуважением к другому вампиру, — чтобы понять, что у Кристины в голове: «Это могла быть я». Принцесса рассмеялась и погладила живот.

— Маркус уверяет, что это совершенно естественно и все исчезнет, когда младенцы родятся. — Она закатила глаза и медленно, глубоко вздохнула. — Мне остается только надеяться.

Кристина неискренне улыбнулась, нервно заламывая руки.

— Так, ээ… Зачем вы, ребята, хотели меня видеть?

Если бы Киопори не знала Кристину, то могла бы поклясться, что заметила в голосе девушки намек на обиду, возможно, даже ревность. Странно, учитывая, насколько сильно та терпеть не могла Маркуса. Но опять же, он рассказал Принцессе, что ситуация возле реки стала довольно… интимной… и Накари остановил их у точки, откуда нет возврата. О, как Кристина любила своего нового брата. Маркус отказался вникать в подробности, из уважения к молодой женщине, которую когда-то считал своей судьбой, и по их лицам стало ясно, что произошло нечто большее, чем он рассказывал. Киопори судорожно вздохнула и ненадолго закрыла глаза; ситуация оказалась трудной для всех них. Она должна действовать тактично, без ревности по отношению к женщине, которую Маркус был вынужден принять.