Кровавое пробуждение - [70]

Она опустила голову на его грудь.

— Ты не хочешь этого знать, Маркус. Честно, не хочешь.

— Мне нужно, — прошептал он. — Наполеану необходимо знать, что произошло, на случай, если потребуется сделать что-либо для тебя.

Киопори вздохнула и взяла его руки в свои.

— Тогда просто загляни в мой разум, Маркус, потому что я не хочу вспоминать все это прямо сейчас.

Он закрыл глаза и прижался лбом к ее лбу. Вампир задержал дыхание, в то время как образы заполнили его разум: Сальваторе, схвативший Киопори в лесу; жестокая пытка в комнате со змеями; тот момент, когда Маркус появился в логове Сальваторе, чтобы спасти Принцессу.

— О, боги, — прошептал он, содрогаясь. — Мне так жаль.

Она отступила назад.

— Нет, это я захотела прогуляться по лесу в три часа ночи. Это было безрассудно, и я так благодарна тебе, что ты пришел за мной.

Маркус покачал головой.

— За всю мою жизнь мне еще никогда не было так страшно. — Киопори посмотрела на него с сожалением, и он почувствовал, как все внутри сжалось от боли… и желания.

Безумного желания.

Янтарные искры в ярких глазах Принцессы согревали вампира, как лучи солнца, прорываясь сквозь боль такого долгого и утомительного существования, уводя мысли от будущего, которое ждало Маркуса. Да простят его боги; он не мог снова не вспомнить их прошлую встречу в кабинете Кейгена, ощущение мягкой кожи Киопори под ладонями, звук ее томного голоса, когда она кричала в экстазе, прикосновение ее…

— Маркус… — Видимо, почувствовав его мысли, Принцесса приблизилась к нему и поднялась на носочки. Ее прекрасные губы приоткрылись в ожидании поцелуя.

Маркус вздрогнул.

Он наклонился, взял лицо Киопори в свои руки, но все же медлил. Затем склонил голову набок и мягко поцеловал девушку в щеку.

Совершенно подавленная, она медленно выдохнула и отвернулась.

— Извини.

Маркусу хотелось пробить дыру в стене от досады, сжигающей его изнутри, от несправедливости всего этого, но он пытался сохранить спокойствие.

— Нет, Киопори. Тебе не нужно извиняться. Я не должен быть здесь.

Принцесса сглотнула и сделала шаг назад, вновь заламывая тонкие руки.

— Ты прав. Я знаю… ничего ведь не изменилось… — она запнулась. — Не так ли?

Маркус опустил голову.

— Кто может отменить то, что сделали боги?

Киопори, кивнув, пересекла кухню и рассеяно налила себе чашку чая из чайника, стоящего на плите.

— Это правда.

Неловкое молчание повисло между ними. Каждый ждал, пока другой скажет хоть что-нибудь, что угодно, что сможет смягчить эту боль. Ни один из них не мог уйти, но оба понимали, что не могут быть вместе.

— Ванья обрадовалась возвращению Наполеана, — наконец произнесла Киопори, неловко пытаясь сменить тему. — Несмотря на то, что он был очень слаб и нуждался в крови.

— Конечно, — пробормотал Маркус.

— Нет, — она покачала головой, — я имею в виду, что Ванья очень сильно обрадовалась возвращению Наполеана.

Брови Маркуса поднялись.

— Наполеан?

— Он мужчина, разве нет? — усмехнулась Киопори.

Маркус покачал головой.

— После того, что я видел, я не знаю, кто или что он такое. — Вампир надеялся, что их лидер не совершит такой же ошибки — не полюбит женщину, которая не является его судьбой. Последствия этого были чистой агонией.

Киопори поставила свою кружку на стол.

— Правда, это было самое жуткое, но в то же время потрясающее зрелище из всего, что я когда-либо видела. Я про Наполеана.

Несмотря на свои благие намерения, Маркус низко зарычал — его территориальные инстинкты дали о себе знать.

Киопори закатила глаза.

— Я рада знать, что тебе по-прежнему не все равно, Воин.

Маркус почувствовал себя абсолютно обессиленным.

— Киопори… Мне никогда не будет все равно.

Она кивнула и начала теребить стопку шелковых салфеток, осторожно раскладывая, складывая обратно и ставя каждую из них в металлическую подставку. Потом взяла одну.

— Забавно, не так ли? Тот, кто ничего не ест, имеет столько ненужных вещей для принятия пищи.

Маркус подошел к ней, вытащил салфетку из ее тонких пальцев и нежно дотронулся до плеча Принцессы. Склонился к ее уху.

— Ты всегда будешь единственной женщиной, которую я люблю. Никогда не забывай об этом. Никогда.

Глаза девушки наполнились слезами, и она отвернулась.

— Я знаю, я должна чувствовать себя виноватой, Маркус, особенно теперь, когда ты женат…

— Помолвлен.

Она вздохнула.

— Теперь, когда ты помолвлен, даже зная это… Я молюсь о том, чтобы твои слова о любви были правдой. Мое сердце разрывается от понимания того, что придет день, и ты будешь так же… любить свою жену.

— Мою судьбу.

— Дьявол, Маркус! — Киопори обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. — Кого волнует, как ты называешь ее? Она твоя. А я нет!

Маркус наклонился вперед. Он положил обе ладони на столешницу и посмотрел в окно. Что еще можно было сказать?

— Я буду держаться подальше от Вас, Принцесса… Я обещаю.

К его изумлению, Киопори ударила его по руке.

— Ты думаешь, это то, чего я хочу?

Вампир пожал плечами. Боги, что еще он мог сделать? Может, она хочет посмотреть, как он истечет кровью перед ней?

— И каким образом это сможет что-то улучшить, Воин? — продолжила Киопори. — Никогда не видеть твоих глаз? Никогда не слышать твоего смеха… ну, или твоих жалких попыток смеяться? — Девушка улыбнулась вопреки самой себе, но тепло так и не коснулось ее глаз. — Я не знаю, что хуже: видеть тебя, зная, что я никогда не смогу тобой обладать, или пытаться существовать в мире, где тебя нет.