Кровавое дело - [40]

— Итак, ты действительно имеешь твердое намерение остепениться?

— Я не буду уверять тебя, а докажу это на деле, и, надеюсь, в самом непродолжительном времени.

— Ну, старый товарищ, — радостно воскликнул добрый Жервазони, — поздравляю тебя от всего сердца с такой быстрой переменой к лучшему, на которую я, признаюсь, не рассчитывал вовсе! Поезжай же, и желаю тебе успеха! Через какое-то время все забудут твои увлечения и ошибки, и ты вернешься в Париж, высоко неся гордую, светлую голову!

— О, я вернусь, можешь быть уверен. Ну, дай руку, до свидания! Перед отъездом мне еще надо многое сделать. Кроме того, человек, который посоветовал мне отправиться в Англию, обещал дать мне рекомендательное письмо, а это, согласись, не лишнее.

— Иди же с Богом, да смотри не забудь захватить все свои аттестаты и дипломы!

— Они уже у меня в чемодане.

— Считаю излишним повторять, насколько я желаю тебе счастья! Ты знаешь, что моя дружба и самые лучшие пожелания всецело принадлежат тебе. Смотри напиши оттуда!

— Непременно напишу через несколько дней.

Друзья горячо обнялись, и затем Пароли, не имевший ровно никакого багажа, отправился, не заходя домой, прямо на вокзал.

Он решил уехать поездом, отходящим из Парижа в два часа пополудни.

Жервазони, искренне преданный другу, положительно, не помнил себя от радости. Он верил ему и ни минуты не сомневался в его отъезде в Англию.

«И во сто раз лучше, что он будет за границей! — рассуждал сам с собой добряк итальянец. — По крайней мере он хоть на первое время будет вдали от всех здешних дурных знакомств, которые так пугали меня!»

Пароли приехал в Марсель на следующий день.

В декабре в четыре часа уже бывает темно так, что окончание путешествия молодого человека совершилось уже при полном мраке.

Весь город был, по обыкновению, прекрасно освещен.

Экипажи отелей ждали пассажиров у вокзала, а слуги выкрикивали достоинства своего заведения, стараясь при этом, насколько возможно, унизить конкурентов.

Анджело, уставший после почти полутора суток, проведенных в вагоне, захотел поразмяться и пошел пешком. Довольно быстро он пришел на набережную Братства, где находился роскошный отель «Beausejour», и вошел в кафе.

В городе было очень холодно.

Молодой человек сел за столик и заказал горячий американский грог. Ему подали тотчас же.

— Я желал бы комнату на несколько дней, — обратился Пароли к слуге. — Будьте так любезны, устройте мне это.

— Хорошо, сударь. Вы путешествуете один?

— Да.

— Вы будете кушать за табльдотом?

— Право, пока я еще ничего и сам не знаю. Это будет зависеть от дела, которое привело меня сюда. Может весьма легко случиться, что я буду возвращаться в разные часы. Сегодня вечером я пообедаю в отеле.

— Слушаю, сударь. Я сейчас же похлопочу насчет комнаты.

Слуга вышел из кафе в дверь, которая сообщалась с отелем, и вернулся через несколько минут.

— Я забронировал для вас комнату на втором этаже. Вид на набережную. Номер комнаты десятый.

— Благодарю.

Пароли допил свой грог и отправился в контору отеля.

— Угодно вам взглянуть на мои документы? — спросил он портье.

— О, сударь, не нужно! Прошли те времена, когда нужны были целые вороха бумаг, чтобы иметь возможность переночевать в отеле. Да и заметьте, что у настоящих мазуриков всегда все бывает в порядке. Теперь мы уже привыкли верить приезжим на слово. Потрудитесь сказать мне ваше имя.

— Жюль-Арман Баскон.

— Профессия?

— Коммивояжер.

— Откуда?

— Из Тулона.

— Больше ничего не требуется.

— Сколько я вам должен?

— Если захотите обед и завтрак — десять франков в день. Стол здесь отличный.

Итальянец хотел ответить, но не успел, потому что в эту минуту в контору вошел человек лет пятидесяти пяти.

— Monsieur Бернье, — сказал портье, поклонившись вошедшему с видимым уважением, — вам письмо.

— Благодарю! Это от моей дочери, — проговорил вошедший, взглянув на адрес.

— Я думаю, что ваша дочь была бы счастлива, если бы узнала, что вы выиграли процесс.

— Не сомневаюсь, но полагаю, она еще больше рада тому, что наконец опять увидится со мной.

— Вы скоро от нас уедете, monsieur Бернье?

— Я уезжаю десятого.

— Если только вас не задержат дела?

— Теперь никто не может удержать меня, так как я уже известил дочь о приезде.

С этими словами он зажег свою свечку, раскланялся и отправился к себе.

Услышав имя Бернье, Пароли задрожал и устремил на него пристальный взгляд.

«Тот ли это Жак Бернье, чье письмо находится у меня в кармане?» — спрашивал он себя.

После нескольких фраз все его сомнения рассеялись. Человек, стоявший перед ним, был действительно когда-то богатым марсельским купцом. По причине переменчивых обстоятельств, дела его долгое время находились в очень печальном положении, но теперь, выиграв процесс, Бернье снова стал миллионером.

Случай свел Пароли на первых же шагах с человеком, ради которого он приехал в Марсель.

Жак Бернье выглядел старше своих лет, несмотря на здоровое, крепкое сложение.

Он был среднего роста, полный, лицо имел правильное, отличавшееся замечательно умным и энергичным выражением.

Итальянец, следивший за каждым его движением, видел, что он взял ключ, к которому был привешен номерок с цифрой девять. И тут случай постарался помочь ему.