Кровавое дело - [36]

«Но если я пала, — возразила я моему отцу, — так это случилось потому только, что моей единственной поддержкой, единственным руководителем в жизни была слабая, больная, умирающая женщина! Потому что вы покинули нас, вместо того чтобы поддержать».

Так как ему нечего было ответить, он поступил как нельзя проще: выгнал меня, запретив под каким бы то ни было предлогом переступать порог его дома.

Я ушла опустив голову, с разбитым сердцем.

Человек этот внушал мне ужас, а между тем мне не хотелось проклинать его: ведь он мой отец!

Я имела полное право, опираясь на метрическое свидетельство, требовать от него содержания до моего совершеннолетия, но у меня ни на минуту не возникло подобной мысли! Мне было противно одалживаться у человека, который отказался от меня после того, как уже признал за свою дочь.

Призвав на помощь все свое мужество, я стала работать, чтобы добыть кусок хлеба, но уверяю вас, что ни разу в течение всего этого долгого и в высшей степени грустного и тяжелого для меня времени мне не пришло в голову избавиться как бы то ни было от будущего ребенка! Я бы своими руками задушила того, кто вздумал бы посоветовать мне подобную низость. Итак, моя дочь появилась на свет. Отец ее — негодяй, человек, носивший громкое имя и обещавший жениться на мне, отказался даже признать ее. Он не хотел компрометировать себя! Но я и не почувствовала этого оскорбления. Какое мне было до него дело! Я была матерью!

Я стала воспитывать дочь. Жила исключительно для нее, старалась учиться и создать себе хоть какое-нибудь положение, чтобы дать ей если не богатство, то по крайней мере обеспеченность. Теперь я счастлива! Счастлива ею, потому что я люблю ее… люблю… нет, боготворю мою дорогую девочку! Она для меня — все.

Вот что сделала я.

Поступите и вы так же. Оставьте ребенка, пренебрегите позором, а если Жак Бернье прогонит из дома свою законную дочь, как он прогнал незаконную, то ведь это только справедливость, и ничего больше! По крайней мере и я, и моя мать будем отомщены!

Анжель умолкла.

Сесиль, обезумевшая от всего услышанного, отступила в ужасе.

— Вы! — пробормотала она, задыхаясь. — Вы — моя сестра!

— Я! Ваша сестра! Да! Месть моя великолепна! Я и думать не могла, что она будет так полна! Законную дочь, красу и честь семьи, за которой наблюдали постоянно и окружали заботами и любовью, постигла та же судьба, что и отверженную, презренную побочную дочь. И эта-то несчастная, отверженная посвятила своему ребенку всю свою жизнь, между тем как счастливая собирается убить своего! И ко мне, ко мне, ни к кому другому, обращается она с просьбой помочь привести в исполнение отвратительный план! Она, видите ли, желает избежать позора! Бездушная женщина! Мысль о преступлении не трогает ее! У нее одна забота: только бы свет, люди считали ее чистой и непорочной! И детоубийца, не колеблясь ни минуты, стала бы перед налоем рука об руку с честным человеком, гордо подняв свою голову, увенчанную флердоранжем!

Ну-с, mademoiselle Сесиль Бернье, моя сестрица, теперь, когда вы знаете всю правду, неужели вы опять осмелитесь просить меня быть вашей соучастницей?!

— Сжальтесь!… Сжальтесь! — бормотала совершенно убитая и потерянная молодая девушка.

— И я говорила своему отцу: «Сжальтесь! Сжальтесь!» — и просила его помочь!

— Не покидайте меня! Сделайте то, что обещали!

— Идите, возьмите! — крикнула Анжель и с сердцем швырнула в огонь два пакетика, которые было приготовила для Сесиль. Яркое пламя камина в одну минуту поглотило тоненькие сверточки.

Сесиль глухо вскрикнула от отчаяния и бешенства.

Анжель взглянула на нее уничтожающим взглядом и проговорила:

— И не смейте пытаться в другом месте добиться того, что вам не удалось здесь! Я запрещаю вам обращаться к тем ужасным женщинам, о которых говорила! Предупреждаю, что за вами будут следить. Вы должны сохранить ребенка! Это будет вам наказанием! А если я что узнаю, то отдам вас в руки правосудия без всякой жалости! Незаконный ребенок должен быть в нашей семье постоянно! Таково семейное предание, и я запрещаю вам нарушать его! Слышите? Запрещаю! Ваш отец прогнал меня! Помните это!

Итак, сестра, я выгоняю вас. Уходите!

И, выйдя из маленькой комнатки, Анжель прошла в магазин и настежь отворила дверь на улицу.

Сесиль покорно склонила голову и, повинуясь жесту сестры, вышла, шатаясь.

Красавица Анжель захлопнула дверь, упала на стул и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

— Несчастная! — говорила она. — Негодяйка! А ведь она почти тронула меня! Хорошо, что она так скоро сказала мне свое имя.

Сесиль Бернье, двигаясь вперед, шатаясь и цепляясь за стены, добрела до дома.

Бригитта ожидала ее. Она перепугалась бледности барышни и начала расспрашивать ее. Но та велела замолчать.

— Мне нездоровится, — сказала она, — но ничего, это пройдет. Иди спать. Я сделаю то же самое.

Бригитта ушла, подавляя глубокое беспокойство.

Сесиль заперлась и бросилась на постель.

— Итак, — бессвязно и отрывисто бормотала она, — эта женщина — моя сестра, и по этой-то причине она отказывает мне в помощи. «Вы должны сохранить вашего ребенка», — сказала она. А если этот ребенок не появится на свет, она донесет. А там меня ждет тюрьма! О, Боже мой, нет, нет, только не это!! Не это! Но что же делать? Что предпринять? Ведь через несколько дней вернется отец! Я не смогу долго скрывать мой позор. И тогда — что тогда будет? О, как я ненавижу этого ребенка! Вся моя жизнь загублена навеки! Я буду богата! Я могла бы рассчитывать на все блага мира! Все честолюбивые мечты отца несомненно бы осуществились. Двери света широко раскрывались перед мной. Общество готово было признать меня одной из своих цариц… И вдруг — теперь все разом рушится! Вместе радужной, светлой будущности — позор, один позор! Отец может убить меня! Убить меня! Но по какому праву? Разве и он тоже Не был виновен? Меня обольстили, это правда, но разве он-то сам не обольстил мать этой Анжель? На его упреки я отвечу упреками, что он бросил родную дочь! Он прогнал Анжель, но не может прогнать меня! Закон запретит ему поступать так. Да, впрочем, я готова к борьбе! Я не буду просить помилования, а буду стоять перед ним, гордо подняв голову, лицом к лицу, и бороться.