Кроваво-красный снег. Записки пулеметчика Вермахта - [12]

Шрифт
Интервал

— Это очень благоразумно с его стороны. Ты давно уже здесь? — спрашивает Мейнхард.

— Что? — хрюкает Свина, по-птичьи вытягивая голову.

Мейнхард подтягивает его за руку к себе и говорит ему прямо в ухо.

— Ты давно уже здесь?

— Около часа. Мне нужно было попасть в 4-й эскадрон, но грузовик сломался. Пришлось ждать целый день, прежде чем нам прислали тягач.

— С тобой был еще кто-нибудь? — почти кричит Мейнхард в ухо своему собеседнику.

— Да, были. Горный и Кирштейн.

— Так они оба здесь?! — радостно восклицает Мейнхард.

Похожий на свинью ефрейтор удрученно кивает и еле слышно отвечает:

— Горному лишь отсекло осколком часть руки. Кирштейна убило на месте. Тоже осколок. Его сразу отвезли на кладбище.

Мейнхард, должно быть, хорошо знал убитого солдата.

— Чертов Сталинград! — говорит он дрогнувшим голосом. — Скоро здесь никого не останется из старых товарищей. Теперь не стало Фрица, а ведь он верил, что с ним ничего не случится. Мы с ним воевали целый месяц бок о бок. Однажды у него из рук выбило вражеской пулей винтовку, а вскоре после этого осколком откололо край каски. Но он был убежден, что не найдется такой русской пули, на которой было бы написано его имя. Думал, что умрет в глубокой старости, в собственной постели. Его ничто не могло разубедить, несмотря на то, что его товарищи гибли один за другим. И вот теперь это случилось. Убили моего товарища. Это же надо.

Мейнхард замолкает, затягивается трубкой и выпускает клубы дыма.

Свина садится на скамейку и пристально смотрит на мерцающий свет самодельной керосиновой лампы, которая вчера появилась в нашем блиндаже. Какая-то светлая голова придумала следующее — винную бутылку до половины наполнили керосином и воткнули в горлышко патронную гильзу, пробитую в двух местах. Пары, выходящие через дырочки, поджигаются, и лампа горит ровно, освещая блиндаж лучше, чем обычные коптилки, запас которых, впрочем, у нас невелик.

Атмосфера в блиндаже делается гнетущей. Окружающие меня лица утрачивают выражение беззаботности. Мы уже слышали о тяжелых потерях наших войск и знаем о том, что существует проблема с пополнением. Особенно тяжело с этим последние несколько дней. Недавно сообщалось о том, что русские наращивают свои силы на берегу Волги.

— Как там дела на передовой? — спрашивает Свину Мейнхард.

Свина не понимает вопрос и рупором прикладывает к уху согнутую ладонь. Должно быть, он глух, и, поняв это, все отводят взгляды в сторону.

Мейнхард говорит громче, прямо в ухо Свине:

— Как дела на передовой? Какая обстановка?

— Все хуже и хуже, — хрипит глухой ефрейтор. — Два дня назад на нашем участке русские уничтожили два миномета. В нашей боевой группе теперь остался только один миномет.

— Мне уже говорил об этом наш ротный! — отвечает Мейнхард и добавляет еще более громким голосом: — Твой слух становится все хуже и хуже с каждым днем. В последний раз, когда я тебя видел, ты слышал лучше.

— Это из-за моего горла! — поясняет Свина. Интересно, думаем мы, какое отношение горло имеет к глухоте?

Мейнхард, похоже, думает так же и спрашивает:

— Причем тут твое горло? Тебя следовало бы отправить домой, если ты ни черта не слышишь. Не понимаю, почему тебя снова и снова отправляют на передовую. Кстати, в каком ты блиндаже обитаешь?

— В первом. Вместе с молодыми пулеметчиками, — объясняет Свина. — Но мне там не нравится.

Мы переглядываемся, и Мейнхард улыбается.

— Эти парни мочатся где попало, — говорит он, — и не любят, когда им напоминают об этом.

Свина почесывается, пожимает плечами и хрипит:

— Именно это все говорят новобранцам. Мы дружно смеемся.

— Хочешь жить в нашем блиндаже? — спрашивает Мейнхард, приблизив губы к уху Свины, и одновременно бросает взгляд в нашу сторону. Мы киваем — возражений нет. Места у нас хватит, правда, придется немного потесниться.

— Хочу, — отвечает Свина и смотрит на нас.

— Не возражаем. Приноси свои вещи, — громко произносит Мейнхард.

Коротышка-ефрейтор ухмыляется и буквально выкатывается из блиндажа. Если бы обстановка не была такой драматической, то этот случай можно было бы посчитать забавным.

Мейнхард говорит, что ему непонятно, почему Свину вообще призвали в армию. По его словам, еще летом Свина пришел в эскадрон вместе с группой солдат, вернувшихся из госпиталя. Уже тогда он очень плохо слышал. Сначала все думали, что он не хочет ни с кем общаться, потому что не отвечает ни на чьи вопросы. Лишь позже стало ясно, что он не слышит даже свиста пролетающих над его головой снарядов, так что его порой приходилось силой затаскивать в укрытие в самый последний момент. Его глухота еще больше усилилась после того, как рядом с ним разорвался снаряд. В общем, дела у него не очень хороши. Большую часть времени он занимается тем, что приносит ящики с боеприпасами и еду. Похоже, что на фронте ему было страшновато, но только из-за того, что он плохо слышит, потому что в целом он вовсе не трус.

Мейнхард попыхивает трубкой — похоже, он выпускает ее изо рта, только когда ложится спать. Затем шарит под столом, достает полупустую бутылку и делает из нее долгий глоток. В темноте я не заметил, что она там стояла.


Рекомендуем почитать
Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины

Редчайший документ Второй Мировой. Откровения ветерана Панцерваффе. Уникальный фронтовой дневник стрелка бронеавтомобиля Sd.Kfz 222, которые применялись для разведки и боевого охранения в составе передовых отрядов и разведывательных батальонов танковых дивизий. Автор прошел всю войну на Восточном фронте, что называется, «от звонка до звонка» — с 22 июня 1941 года до падения Третьего Рейха. В эту книгу включены его фронтовые записи, относящиеся к первому году Великой Отечественной.


В ад с «Великой Германией»

Уникальный фронтовой дневник ветерана танкового корпуса «Великая Германия» (Panzer-Korps «Großdeutschland»). Беспощадная «окопная правда» Восточного фронта. Всю войну немцы использовали это элитное соединение как «пожарную команду», бросая на самые опасные и угрожаемые участки. Украина и Литва, Венгрия, Румыния и Восточная Пруссия — автор прошел через самые жестокие и кровопролитные бои Второй Мировой, о которых рассказал в своей книге.


Передовой отряд смерти. Фронтовой дневник разведчика вермахта, 1942-1945

Война на Восточном фронте глазами немецких разведчиков и танкистов. Продолжение фронтового дневника ветерана Панцерваффе, воевавшего стрелком на бронеавтомобиле Sd.Kfz 231. Великолепно вооруженные, отличавшиеся невероятной проходимостью, эти восьмиосные бронемашины по праву считались лучшими в мире и применялись для разведки и боевого охранения в передовых отрядах танковых дивизий Вермахта и войск СС.«Сегодня снаряд русского орудия влетел прямо через открытый люк водителя внутрь нашей бронемашины. Раздался страшный взрыв.


Кровавый кошмар Восточного фронта. Откровения офицера парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг»

Впервые на русском языке! Уникальные фронтовые записки офицера парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг». Откровения ветерана об ужасах войны на Восточном фронте. Поразительная судьба, достойная авантюрного романа.В начале войны Карлу Кноблауху довелось воевать и в передовом отряде пехотной дивизии, и наблюдателем воздушной разведки, а после тяжелого ранения, полученного в бою с советскими истребителями над Вязьмой, он по выздоровлении был направлен в парашютно-танковую дивизию «Герман Геринг», где всего за несколько месяцев сделал головокружительную карьеру — от командира взвода до командира батальона.