Кроваво-Черный - [28]

– Вали отсюда, чертова шлюха!

Рот Кристи раскрылся от изумления. На её щеке проступил красный след от пощечины, а глаза уже наполнились слезами. Очередной приступ боли пронзил мое тело. На этот раз это был не живот или голова. Меня словно бы ударили ножом прямо в сердце. Я увидел в глазах Кристи одновременно смятение, боль, отчаяние и страх. Эта пощечина завершила прекрасную пору её счастливой девичьей жизни. Я убил её детскую душу. Я убил её веру в любовь и человеческую доброту. Это сделал я. Я убил что-то прекрасное своими собственными руками. Мне было больно. И это была не физическая боль. Может быть, я и был вампиром, но внутри этого вампира сидел человек. И когда душе человека стало невыносимо больно, физическая боль, терзавшая тело вампира, отошла на второй план.

Кристи поднесла одну руку к своей щеке, а второй не глядя попыталась нащупать ручку, открывающую дверь. По её лицу текли слезы, а подбородок нервно подрагивал, предвещая настоящие рыдания, которыми она разразится с минуты на минуту. Наконец, Кристи нашла ручку двери, открыла её и выскочила из машины. Не оглядываясь, она побежала прочь, и я услышал отдаляющиеся от меня звуки её рыданий.

Я тоже нажал ручку двери и буквально выпал из машины, приземлившись на колени и локти. Я не мог подняться. Душевная боль объединилась с физической, многократно усилив её. Не в силах больше терпеть, я закричал. Собственный крик испугал меня – это было что-то среднее между женским криком в самые болезненные моменты родов и животным рыком льва или тигра. Мне нельзя было оставаться на парковке в таком виде, но я все ещё не мог встать на ноги. И я пополз на четвереньках, как собака, жестоко избитая своим злобным хозяином. Вскоре я все же смог привстать на согнутых ногах и, сгорбившись, поковылял в ближайшие кусты.

Скрывшись от чужих взглядов в растительности, снова упал на колени. Меня вырвало. Затем ещё раз и ещё раз. Желудок был уже совершенно пуст, но спазмы продолжали сотрясать его, и мне вновь приходилось раскрывать рот в припадках рвоты и выплевывать на землю скопившуюся во рту слюну.

Глава 11

Боль медленно отпускала мои внутренности, и рвотные позывы прекратились. Я смог встать на ноги и выбраться из кустов. Утерев с губ остатки продуктов пищеварения, исторгавшихся из недр моего желудка последние несколько минут, я устало поплелся по парковке в сторону дома. Теперь мне уже было совсем не до игры. Машина Кристи так и стояла с открытыми дверями. Эта картина отозвалась внутри меня очередным уколом боли.

– Мастерс!

Я не обернулся, хотя и услышал свою фамилию.

– Мастерс, твою мать! Ты куда, скотина кривоногая, пропал!

Я продолжил идти, не обращая внимания на крики, раздававшиеся где-то у меня за спиной. Чья-то рука схватила меня сзади за футболку и сильно рванула назад. На этот раз я обернулся. Передо мной стоял Эрик Кэмп. Лицо тренера было ярко-красным от переполнявшей его злобы.

– Какого хрена, ты, жалкое отродье, все ещё не в раздевалке? Я что тебя, сучонка, должен бегать по всему городку искать? – тренер говорил столь яростно, что каждое слово, вылетавшее из его рта, сопровождалось изрядной порцией слюны, обрызгавшей уже все моё лицо.

Но мне было всё равно. Я молчал. Это разозлило тренера ещё больше. Он схватил меня за шиворот и начал трясти.

– Ты о чем там у себя в башке своей тупой думаешь? А ну бегом пошел переодеваться, игра уже скоро начнется! – он попытался толкнуть меня в сторону раздевалки, но на этот раз я решил оказать сопротивление и остался стоять на месте.

– Да ты что, мать твою, тут из себя строишь! Ты чего, принцесса сраная, упираешься? Очко что ли перед матчем заиграло? – Кэмп решил дополнить свои слова подбадривающим тычком в грудь.

Безразличие во мне сменилось на злобу.

– Да отвали ты, дегенерат старый! – я оттолкнул тренера, позабыв о своих новых сверхспособностях.

Кэмп был выше меня почти на голову да к тому же обладал обширных размеров животом. Думаю, он весил не меньше двухсот двадцати фунтов[19], но мой толчок отбросил его на добрый фут[20] и едва не опрокинул на спину. На секунду тренер уставился на меня глазами, расширившимися от удивления, но уже в следующий миг рассмеялся:

– Вот так-то парень! То, что нам нужно на поле! – он подскочил и уже вполне дружелюбно схватил меня в охапку и потащил в раздевалку.

Злоба, выразившаяся в толчке, ушла, и я уже не сопротивлялся. В раздевалке собрались все члены команды в полной экипировке. Я поспешил последовать их примеру, и через пару минут мы вместе вышли на поле. Как только я переступил порог раздевалки, зрительские трибуны взорвались громом аплодисментов и радостных криков. Я поразился открывшимся передо мной зрелищем – все трибуны были забиты до отказа, а те, кому не хватило сидячих мест, плотной толпой заполнили часть периметра стадиона между трибунами.

За неделю, прошедшую с нашего триумфа над Джеферсон Хай, вести о том, что команда Львов наконец заиграла, как положено, облетели весь город. А тут ещё такие гости, как Льюис Хай, – все жители нашего городка собрались в ожидании по-настоящему эпического противостояния. И своими криками и аплодисментами они выражали любовь не нашей команде, а именно мне. Все трибуны кишели плакатами «Мастерс № 1», «№ 15 – ты лучший!» и даже «Молния Мастерс». И все они скандировали «Мастерс! Мастерс! Мастерс!». Редкий игрок Национальной футбольной лиги за всю свою карьеру удостаивается таких оваций, не то что шестнадцатилетний пацан. К тому же, в одном из первых рядов я увидел всю свою семью в полном составе – мама, папа и малявка Мэри. Никто из них и словом не обмолвился о том, что собирается придти на мою игру, но вот они были здесь и радостно махали мне руками. И меня понесло. Я забыл о вампиризме, голоде, Кристи и том, что произошло на парковке десять минут назад. Я улыбался во весь рот, махал людям руками, изображал, что стреляю из пальцев, в общем, радовался жизни, как только мог. Я хотел забыть обо всем и просто играть в футбол. Игра была моим спасением. Я решил для себя – если справлюсь сейчас на поле, то справлюсь и со всем остальным в своей жизни. Буду умолять о прощении Кристи, может, совру ей, что у меня синдром Туретта, найду где-нибудь в округе мясокомбинат или ферму, где можно прикупить животную кровь, и буду жить так, как жил раньше. Буду жить, как человек.