Кровавая плата - [7]

* * *

В среду утром заголовки желтых газет десятисантиметровым шрифтом гласили: «ПО ГОРОДУ БРОДИТ ВАМПИР».

Глава 2

Он поднял ее руку и провел языком по нежной плоти на внутренней стороне запястья. Она застонала, откинула голову, задышала прерывисто.

Почти.

Он внимательно наблюдал за ней, а когда она почти достигла оргазма, когда ее тело изогнулось под ним, он сомкнул острые зубы на маленькой пульсирующей вене в основании большого пальца. Легкая боль добавилась к остальным ощущениям, что уже перегружали ее нервную систему, и, пока она испытывала оргазм, он пил.

Они закончили примерно в одно время.

Он протянул руку и аккуратно убрал влажную темно-красную прядь с ее лица.

– Спасибо, – мягко произнес он.

– Нет, спасибо тебе, – пробормотала она, поймала его руку и поцеловала в ладонь.

Какое-то время они лежали молча: она то погружалась в сон, то просыпалась, он выводил пальцем узоры на округлостях ее грудей, следуя по линии вен под белой кожей. Теперь, когда он был сыт, они больше не отвлекали его. Удостоверившись, что коагулянт в его слюне подействовал и небольшая ранка на запястье не будет кровоточить, он высвободился из-под ее ног и прошлепал в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Она проснулась, пока он одевался.

– Генри?

– Я все еще здесь, Кэролайн.

– Пока. Но скоро уйдешь.

– Мне надо работать.

Он натянул свитер и заморгал в свете прикроватной лампы. За долгие годы практики он привык не шарахаться, но все же повернулся спиной, давая чувствительным глазам время восстановиться.

– Почему ты не можешь работать в дневное время, как нормальные люди? – запротестовала Кэролайн, прячась под пуховое одеяло. – Тогда бы ночи у тебя были свободны для меня.

Он улыбнулся и честно ответил:

– В дневное время я не соображаю.

– Писатели… – вздохнула она.

– Писатели, – согласился он, наклонился и поцеловал ее в нос. – Мы – особая порода.

– Ты мне позвонишь?

– Как только у меня будет время.

– Мужчины!

Он потянулся к выключателю и погасил лампу.

– И это тоже.

Проворно увернувшись от ее руки, он поцеловал Кэролайн на прощание, бесшумно покинул спальню и пересек погрузившуюся в темноту квартиру. Он слышал, как позади него ритм ее дыхания сменился: Кэролайн уснула. Как правило, она вырубалась сразу после того, как они заканчивали, и никогда не знала, когда он уходил. Одна из тех черт, что ему в ней особенно нравились: по крайней мере, им не приходилось спорить о том, останется он на ночь или нет.

Надев пальто и ботинки, он вышел из квартиры, склонив голову, чтобы ухом уловить щелчок вставшего на место засова. Во многом нынешние времена были самыми безопасными из всех тех эпох, в которые он жил. С другой стороны, они были самыми рисковыми.

Кэролайн не подозревала, кем он был на самом деле. Для нее он был просто приятной интерлюдией, нечастым компаньоном, сексом без обязательств. Ему даже не пришлось особо исхищряться, чтобы все так сложилось.

Рассматривая свое отражение в двери лифта, Генри нахмурился. «Хочу еще». Беспокойство росло уже на протяжении какого-то времени, подзуживая его, не давая покоя. Кормежка несколько ослабляла чувство, но ненадолго. Подавив в себе желание закричать с досады, он развернулся и ударил ладонью по пластиковой стене. В закрытом пространстве удар прозвучал словно выстрел. Генри уставился на кракелюр из трещин, разбегавшийся от его руки. Ладонь щипало, но агрессия притупила тревогу.

В фойе никто не поджидал, чтобы разузнать о причинах шума, и Генри покинул здание чуть ли не в приподнятом настроении.

На улице было холодно. Он чуть туже замотал шарф вокруг шеи и поднял воротник. Благодаря своей природе Генри был не столь восприимчив к холоду, но ему по-прежнему не доставляло удовольствия, когда холодный ветер пробегал по спине. Полы кожаного плаща били его по ногам. Он дошел до конца короткого квартала в направлении Блур-стрит, повернул на восток и направился домой.

Хотя был уже почти час ночи четверга, а весна в этом году решила не радовать ранним приходом, улицы не пустовали. Вдоль восточно-западной оси города стабильно двигались автомобили, а чем ближе Генри подходил к Янг и Блур-стрит, центральному перекрестку Торонто, тем больше людей встречалось ему на пути. За что он обожал Торонто, так это за то, что город никогда не спал. Поэтому он и купил квартиру как можно ближе к центру. В двух кварталах от Янг он свернул на круговой проезд и направился к двери своего дома.

В свое время ему доводилось жить в замках самой разной наружности, было на его счету несколько частных усадеб и даже парочка крипт, когда совсем припекало. Но впервые за столетия он жил в доме, который подходил ему как нельзя лучше, в квартире, купленной им в центре Торонто.

– Добрый вечер, мистер Фицрой.

– Добрый вечер, Грег. Есть новости?

Охранник улыбнулся и нажал кнопку разблокировки дверей.

– Тихо, как в склепе.

Генри Фицрой приподнял бровь красновато-золотистого оттенка, но подождал, пока дверь не откроется и звонок не прекратит пронзительно пищать. Только тогда он спросил:

– А вам откуда известно?

Грег ухмыльнулся.

– Я работал охранником на кладбище Маунт-Плезант.

Генри покачал головой и тоже улыбнулся.