— Не думала, что ты так силен. Гаррет…
Как можно так забываться? Ведь он понял, как силен, когда связывал санитара.
— Я не сознавал… не хотел… прости, — жалобно сказал он.
— Гаррет!
Он взглянул на нее.
Она похлопала его по руке.
— Можешь остаться, но с одним условием. Ты ничего не будешь делать, только отдыхать. Обещаешь?
Он кивнул.
Она улыбнулась.
— К счастью, сегодня суббота, мне не нужно идти на работу, ты не останешься один. Гарри ушел без завтрака. Как тебе понравятся его вафли?
Голова кружилась от голода, но сама мысль о вафлях вызвала тошноту. Он скорчил гримасу.
— Я не голоден.
Лин нахмурилась.
— Гаррет… — начала она. Потом вздохнула. — Ну, ладно. Ложись в комнате для гостей.
Постель. Он не сможет уснуть в постели.
— Я предпочел бы поспать во дворе.
— Во дворе! — с ужасом сказала она. — Здесь так холодно.
— Пожалуйста. В доме нечем дышать.
Должно быть, в голосе его слышалось отчаяние. Она нахмурилась, но не возразила, даже когда он миновал кресло и лег прямо на траву в тени дерева. Последнее сознательное ощущение: Лин чем-то укрывает его.
Он спал, но забвения не было. Ему снились сны… лихорадочные, ужасные сны… он в переулке, и Лейн разрывает ему горло… Он Джералд Моссман, и из него извлекают все внутренности на столе для вскрытия… он охотится на гуляющих в парке Золотых Ворот и рвет их горло, пьет их соленую кровь. Он бежал от убийц, бежал через парк к консерватории, но внутри она почему-то превратилась в библиотеку. С полок пульсировали красным названия книг: «Дракула», «Взлет и падение римских вампиров», «Основание и вампиры», «Вампиры наносят ответный удар».[5]
Отвернувшись в отвращении от полок, он обнаружил вокруг себя группу детей: они под руководством Лин рисовали летучих мышей и волков. Он начал пятиться, но Лин схватила его за руку, усадила в кресло, прижала голову к своей груди.
— Тише, Гаррет, тише. — Она слегка раскачивалась, гладя его по голове, как делала после смерти Марти. — Сильный человек не сдается. Давай попробуем подумать спокойно. Смотри. — Она отпустила его и начала рисовать в своем альбоме. — Очевидно, не все, что говорят легенды о вампирах, правда. Да, тебе лучше спится на земле, ты чувствуешь запах крови, жаждешь ее, что-то случилось с твоими зубами. С другой стороны, дневной свет причиняет тебе неудобства, но не убивает. И никакой ерунды насчет зеркал. Это нарушало бы законы природы. Тема требует дальнейших исследований, но, вероятно, большая часть легенд ложна. Может, ты не перестал быть личностью, той личностью, которую любим мы с Гарри. Удовлетворив основные потребности в еде и сне, ты сможешь продолжать жить обычной, прежней жизнью. Понимаешь? Гаррет? — Голос ее становился все настойчивей. — Гаррет?
Это настоящий голос, не сон. Гаррет раскрыл глаза, как всю жизнь, мгновенно переходя от сна к полному сознанию. Это по крайней мере не изменилось. Небо сквозь ветви дерева казалось красноватым, Лин склонялась к нему с выражением облегчения.
— Никогда такого крепкого сна не видела, — сказала она. — Ты, кажется, за весь день не пошевельнулся. Мне казалось даже, что ты не дышишь. Время от времени я подходила, чтобы убедиться, что ты жив. — Она помолчала. — Ты знаешь, твой пульс почти невозможно услышать? И кожа у тебя холодная. Гаррет, пожалуйста, пожалуйста, позволь отвезти тебя в больницу.
Он сел, пытаясь вспомнить сон. Языком ощутил отверстия на месте клыков. Может, Лин во сне была права? И он сможет жить прежней жизнью?
— Гарри вернулся?
— Он позвонил и сказал, что вернется поздно. Переворачивают город вверх дном, пытаясь отыскать тебя.
Гаррет вспыхнул, почувствовав осуждение в ее голосе.
— Спасибо, что не выдала.
— Тебе нужно было отдохнуть. — Она встала. — Пойдем в дом. Холодно.
Ему так не казалось.
— Что тебе дать на ужин?
Горло у него горело. Судорога сжала желудок. Он подождал, пока она пройдет.
— Только чай, пожалуйста.
Она резко повернулась.
— Нелепость! Ты должен есть! Ты что, пытаешься заморить себя голодом?
Может, так было бы лучше. Сны часто всего лишь сны. Ему не хотелось думать о еде.
— Пожалуйста, Лин.
Она налила чаю и стояла, сложив руки, смотрела, как он пьет.
— Если не хочешь возвращаться в больницу, покажись по крайней мере на Брайант Стрит, чтобы знали, что ты жив, и могли искать людей, которые гораздо больше этого заслуживают.
Ему не хотелось лгать. Но пришлось.
— Хорошо. Сдамся на милость Гарри.
— Не будь ребенком. Это совсем не весело, и ты знаешь.
— Прости. — Чай не смягчил голода, не утолил жажды, но по крайней мере больше не было судорог. Гаррет встал, подвесил пистолет и надел пиджак.
Лин проводила его до двери.
— Будь осторожен.
Он обнял ее.
— Обещаю. Спасибо за все. Ты замечательная женщина.
Выведя машину из тупика, он поехал в публичную библиотеку. Тема требовала исследования, сказала во сне Лин. Из книг, где говорилось о вампирах, он выбрал с полдесятка, просмотрел их и скопировал наиболее интересные страницы, чтобы изучить позже за многочисленными чашками чая в открытом всю ночь кафе. Все шло хорошо, пока он относился к этому только как к исследованию и не прилагал к себе лично. Но как только он вспоминал об этом, весь ужас возвращался ледяным потоком. Руки его начинали так дрожать, что он не мог удержать чашку или листок.
