Кровавая графиня - [213]

Погребальным звоном гудел колокол на башне, и суровые судьи во главе с палатином двинулись к месту казни, куда сбежался весь город.

У огромного костра любопытные, не дыша, отметили появление палача в красном плаще и маске, а за ним выход Фицко, Илоны Йо и Доры Сентеш в окружении гайдуков.

Помощники палача раздували каленые угли на железной жаровне. Палач отогнул плащ, сунул в угли клещи, а другой рукой вонзил в колоду блестящий топор.

Член королевской судебной палаты развернул свиток бумаги, оглядел притихшую толпу и стал торжественно читать:

ПРИГОВОР

Мы, высшие королевские судьи Теодуз Сирмиензис из Сулёва, Гашпар Ордоди, тренчанский поджупан[66], Ян Давид, оравский поджупан из Святого Петра, чиновники Юрай Леготский, Юрай Затурецкий, Микулаш Грабовский, Ян Борчицкий, член высшего апелляционного королевского суда тренчанской столицы Сентмарьяи, иначе Габор Глиницкий, жилинский трицесиматор[67] Михал Тужинский, а также Рафаэль Квашовский, Бенедикт Козар, Иштван Маршовский, Иштван Акай и Ян Медвецкий сим объявляем каждому, кому знать сие надлежит, что, собравшись здесь, в городе Бытче, января седьмого дня лета 1611 по призыву его светлости графа Дёрдя Турзо из Бетленфалвы[68], палатина и постоянного жупана Оравской столицы, мы выслушали от имени его светлости королевского палатина из уст его секретаря Юрая Заводского выдвинутое против Яна Фицко и шарварских обывательниц Илоны, Доры и Катерины обвинение нижеследующего содержания:

Очевидно, что по воле Божьей, по воле его величества короля, вельмож и сословий страны, сиятельному господину графу Дёрдю Турзо затем и вверена блистательная должность палатина, дабы, невзирая на личности, защищать добрых и невинных, а недобрых наказывать. Поэтому его светлость, стремясь исполнить свою обязанность после завершения иных для блага страны полезных дел и не желая закрывать глаза и на страшные от сотворения света у женского рода неслыханные жестокости и душегубство противу человеческой плоти, допускаемые Алжбетой Батори, вдовой Ференца Надашди, мужа благородной памяти, имеющего великие заслуги перед отечеством, душегубство, допускаемое сей женщиной по отношению к служанкам и другим женщинам, невинным душам и приведшее к гибели этих женщин в поистине невероятном числе, предписал обстоятельно расследовать обвинения, выдвинутые противу графини Надашди.

Правдивость обвинения была подтверждена признанием ее собственных прислужников.

Заслушав о жестокостях, в чахтицком замке совершаемых, его светлость по возвращении из прешпоркских октав[69] с графом Микулашем Зринским, Юраем Другетом, зятьями чахтицкой госпожи, с Павлом Медери, опекуном ее сына, осиротевшего Павла Надашди, с многочисленной прислугой и воинским сопровождением неожиданно посетил чахтицкий замок и сразу же у входа убедился в правдивости того, о чем показывали свидетели. Ибо там обнаружена девушка по имени Дорица, умершая вследствие побоев и истязаний и еще две до смерти замученные умирающие девушки. Там же обнаружена и графиня Надашди. В высшей степени возмущенный ужасным, более чем звериным бешенством и жестокостью Алжбеты Батори, его светлость приговорил ее, алчущую крови, безбожную и на месте преступления застигнутую, к пожизненному заключению в темницах чахтицкого града. Фицко, Илона, Дора и Ката, помощники столь чудовищного злодеяния, в котором сами признались, привлечены к суду, и за их кровавые поступки ожидают назначения самых строгих кар, дабы таким образом восторжествовала справедливость и другим неповадно было творить подобные жестокости.

Нам были предъявлены удостоверенные записи расследования дела Надашди и показания свидетелей. Они прилюдно прочтены, и обвиняемые с учетом отдельных пунктов были поочередно по одному допрошены. Из первых признаний они ничего не утаили и не отменили, а добавили только то, что свои поступки они совершали под угрозами своей госпожи и будучи ею принуждаемыми. После этого были вызваны свидетели в следующем порядке:

1. Юрай Кубанович, чахтицкий обыватель, присягнувший свидетель. Был в чахтицком замке и видел труп одной из убитых в последнее время девушек, который выносили, когда Батори была уже в заключении. На трупе он заметил следы от ударов и ожоги.

2. Ян Валко.

3. Мартин Янкович.

4. Мартин Кршко.

5. Андрей Угрович, все чахтицкие обыватели свидетельствовали, как и Юрай Кубанович.

6. Ладислав Анталович, чахтицкий обыватель, подтвердил то же самое под присягой.

7. Томаш Зима, чахтичанин, свидетельствовал, что знает о предании земле двух девушек на чахтицком и одной на подольском кладбищах. Когда чахтицкий предикатор обвинил госпожу с кафедры, тела убитых девушек были перенесены в Подолье.

8. Ян Храпманн, присягнувший чахтицкий обыватель, свидетельствовал в согласии с предыдущими.

Кроме того, добавил, что, когда спросил одну девушку, которой удалось спастись от убиения, кто является помощниками госпожи, он получил такой ответ: кровопусканием занимается сама госпожа, только помогает ей женщина, переодетая мужчиной. Имени этой женщины девушка не назвала.

9. Андрей Бутора, чахтицкий обыватель, свидетельствовал, как и Ян Храпманн.