Кровь Заката - [183]

– Что ж, тебе виднее. Гарнизон в полном порядке, он может ехать.

– Так ты не против?

– Не против. Я думаю, тебе следует отдохнуть с дороги.

Она была права, но отдыха не получилось. Слишком много оказалось дел, которые следовало уладить. Задерживаться в Тагэре ре Фло не мог. Не «не хотел», а именно не мог, потому что без Шарля замок казался мертвым. Даже знакомые комнаты, в которых он жил юношей, насквозь пропитались горьковатым запахом атэвской смолы[122], напоминая то, о чем хотелось забыть. Рауля бросало из крайности в крайность. То ему казалось, что он приехал на похороны, то (когда горящие в каминах поленья и ароматы кухни перебивали атэвские благовония) его заносило в прошлое. Казалось, что вот-вот по мосту процокают копыта Пепла, Шарло спрыгнет с коня, на ходу сбрасывая промокший плащ, взлетит по лестнице, засмеется, протянет ладони к огню… Проклятый! До какой же степени память берет над нами власть!

Граф ре Фло, сжав зубы, занялся неотложным. Вместе с Дени Гретье, которого грядущий отъезд сначала чуть ли не огорчил, а потом, наоборот, несказанно обрадовал, Рауль обошел замок, лишний раз убедившись в уме и прилежности своего капитана. Поговорил с четырьмя младшими офицерами потолковее и назначил преемником Гретье Арсена Лагара. Поговорил о нем с Эстелой, которая равнодушно согласилась на замену. Точно так же, не поднимая глаз от вышивки, вдова Шарло заметила, что, раз Филипп считает, что братьям будет лучше во Фло, она не возражает. Только кузен должен помнить, что Александр посвятит себя церкви, и поэтому она хотела бы, чтобы с ним поехал и его учитель. Рауль вздохнул с облегчением. Он предполагал, что Эстела будет сопротивляться, но она, похоже, была даже рада отъезду сыновей.

Через три дня герцоги Ларрэн и Эстре в сопровождении своего старшего кузена, капитана Гретье и двух сотен воинов покинули Тагэре. Накануне выпал снег, утро было морозным и ясным, из лошадиных ноздрей выбивались нежные струйки пара, над высокими серым башнями кружили вороны. Кавалькада рысью шла вдоль торопливой реки, эльтские подковы оставляли на нетронутом снегу четкие отпечатки. На повороте дороги Рауль в последний раз оглянулся на замок без флага и столкнулся взглядом с младшим кузеном. Александр ехал вместе с Гретье. Мальчик не захотел путешествовать в карете вместе с братом Евтихием, и Рауль его прекрасно понимал, лично он с этой тощей крысой не смог бы провести и десятинки. Ре Фло немного волновало, не простудится ли мальчишка, хотя, похоже, разговоры о хрупком здоровье Сандера несколько преувеличены. Как бы то ни было, Дени с ним ладит, а это добрый знак. Шарло отнюдь не собирался загонять младшего в монастырь, и он, Рауль, постарается исполнить волю друга. Граф придержал коня и, поравнявшись с Дени и Сандером, заметил:

– Эскотцы говорят, что нет лучше приметы, чем выехать по первому снегу да еще при солнце. Это твоя первая дальняя дорога, Сандер. Загадай три желания, они исполнятся.

Мальчик немного подумал и тряхнул головой.

– Я загадал, только они не могут сбыться.

– Никогда не говори слова «не могут». Если захочешь по-настоящему, сбудутся как миленькие. Над смертью мы не властны, это так, но наша жизнь в наших руках и больше ни в чьих.

Проклятый, у парнишки не только глаза Шарля, но и его улыбка! Жить ему, конечно, будет непросто, ну да горб на душе куда хуже, чем на спине. Будет и на его улице праздник. Ре Фло подмигнул кузену и вновь занял место во главе отряда.

ЭПИЛОГ

– А он изрядно изменился.

– Вот уж нет. Он набрался сил и, похоже, научился кое-чему не только на своей ошибке, а и на множестве чужих, но никоим образом не изменился. По-прежнему его основное оружие – предательства и соблазны, а его сила в слабостях и противников, и союзников.

– В последнее время его союзники становятся все мельче и омерзительнее, если, разумеется, исключить нашего странствующего собеседника.

– Я бы не назвал Странника его союзником. Скорее наследником или, вернее, охотником, который ждет, когда собака пригонит ему дичь, которую он сам ни учуять не в силах, ни догнать…

– Низко же ты ставишь того, кто берется учить всех, даже тебя, хотя ты и отдал право действовать за право знать.

– Я отдаю ему должное, брат. Его намерения чисты, он уверен в своей правоте.

– Настолько уверен, что ради нее предал сам себя и тех, кто шел за ним, надеясь на одно и получая иное.

– Он, насколько мне помнится, называет это не предательством, а жертвой и оплакивает ее. Но хватит о нем. Его время еще не пришло.

– И не придет, если ты не ошибся в своем знании, а я в своем доверии… Хотя меня беспокоит порожденная нашим знакомцем гниль. Слишком много предательства и обмана… Ты прав, он многому научился, выпустив вместо десяти драконов тысячу змей.

– Брат, ты противоречишь сам себе. Не ты ли всегда превозносил сердца и души тех, кого почитающие себя великими не принимают в расчет.

– Есть предел боли, который не по силам даже смертным. И все же ты прав. Будем верить, что они продержатся, ведь осталось совсем недолго…

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ЛЮДИ

Абуна Джаббу – атэвский ученый и астролог.

Али – брат калифа Усмана, полководец.