Кровь за кровь - [22]

Стены: металлические и… изогнутые? Жёсткий пол. Сидения, обитые шершавой коричневато-жёлтой тканью. На сиденье напротив неуклюже лежал Лука Лёве; ожёг от сигареты на ключице поднимался и опускался с каждым вздохом. Гул толпы из кошмара продолжался, был невыносимо громким.

Двигатель самолёта.

Она вспомнила.

После ударов штандартенфюрера и упорного молчания Яэль, военный исчез. Яэль, Лука и их охранники остались в бальном зале с неизвестным меняющим кожу прикрытым простынёй трупом. Утекали часы. В окна проникли первые лучи рассвета, плавно перешедшего в утро, а потом и в день. Охрана сменилась. Кровавый саван и мёртвое тело двойника фюрера были убраны из зала. День медленно полз вперёд. Когда офицер СС, наконец, вернулся, с ним был Феликс Вольф. Издалека казалось, что на парне надета перчатка из лакированной красновато-бурой кожи. Но когда штандартенфюрер Баш подтащил Феликса ближе, Яэль рассмотрела два пальца его правой руки, раздавленных.

Он такого не заслужил.

Яэль поймала момент, когда Феликс увидел волков, увидел её. Вольф вздрогнул. Выше, выше поднимались его голубые глаза: минуя бабушку, маму, Мириам, Аарона-Клауса, Влада… по окровавленной и яркой коже её «классического» лица, пока их взгляды, наконец, не встретились. Глаза обоих были затуманены болью, внешней и внутренней. Яэль хотела что-нибудь сказать, но говорил уже штандартенфюрер, рассказывал, что их троих на самолёте отправят в обратно Германию для «более тщательного допроса» и судебного разбирательства.

Вместе с охранниками из СС их отвезли на полевой аэродром и погрузили в личный самолёт фюрера: Иммельман IV. Яэль, Феликса и Луку засунули в хвостовой отсек и заперли за металлической дверью, лишили такой роскоши, как ватные ушные затычки и апельсиновый сок. Штандартенфюрер Баш и охранники бросили их одних, уйдя в переднюю часть самолёта.

Это показалось Яэль странным, но опять же, какой смысл оставлять охрану? Руки пленников были скованы наручниками и прикреплены к неподвижным элементам салона. (Запястья Яэль приковали к ножке стола, Луки – к каркасу его сидения). Но даже если им удастся освободиться, куда идти? Они заперты в металлической трубе в тысячах метров над неведомой глушью.

Но Феликса Вольфа это не останавливало. Парень сидел рядом с Яэль, его руки были прикованы к другой ножке стола. Света в кабине было очень мало – самолёт летел на запад, слишком медленно, чтобы обогнать ночь, – но Яэль всё же могла разглядеть месиво из содранной кожи и запёкшихся комков гранатового цвета, в которое превратилось его рука.

(Не удивительно, что ей снилась кровь).

По крайней мере, большой и указательный пальцы на правой руке вроде бы работали нормально. Феликс использовал их, пытаясь открыть замок наручников. Отмычка была грубоватой, но неплохой – ему удалось снять значок с формы Гитлерюгенд и придать булавке нужную форму, согнув её о край стола.

Но – как сказал Влад, когда Яэль только начинала обучение – вскрытие замков требует деликатности. Точности, которую покалеченные пальцы Феликса обеспечить не могли. Свежие раны скребли о металл наручников, пока снова не начали кровоточить. Раз в несколько секунд Феликс сбивался и ругался, едва удерживая в руках булавку. На его бледном, веснушчатом лице отразилась мука.

– Хватит! – Это слово не было первым (или единственным), что хотела сказать ему Яэль, но оно просто вырвалось. – Ты только делаешь себе больно!

Феликс продолжал крутить булавку. Он делал всё возможное, чтобы не смотреть на девушку. А Яэль делала всё возможное, чтобы не смотреть на кровь – стекающую по коже Феликса, вдоль наручников, собирающуюся на рукавах формы Гитлерюгенд.

Спустя ещё несколько минут гримас боли и ковыряния булавкой замок щёлкнул. Левое запястье Феликса было свободно. На взлом правого замка ушло заметно меньше времени. С громким клац наручники упали на пол.

– Протянете нам руку помощи, господин Вольф? – Лука уже проснулся и пялился на второго парня. – Мне даже не важно, что от одной из них осталась лишь половина.

Феликс обернулся. Лицо его было покрыто множеством ран, видимых даже в скудном свете кабины самолёта. Нос его всё ещё был заклеен после удара Луки, на виске остался синяк от последней встречи с пистолетом Яэль, губы покрылись красной коркой после пыток эсэсовцев. Он совсем не был похож на мальчишку с чёрно-белых фотографий в досье Адель. Не похож на парня, который бросил всё, чтобы помочь Яэль на дороге.

Феликс опустился на колени, отпирая наручники Луки. Но даже не двинулся, чтобы избавить от оков Яэль.

– Где моя сестра? – Взгляд глаза в глаза был не столь болезненным, сколь… опасным. Феликс смотрел на неё с острой яростью, но Яэль это не удивило.

Она отняла у него любимого человека. После такого любой станет опасным.

Четырёх потерянных жизней (четырёх чернильных волков) достаточно, чтобы превратить человека в монстра.

– В безопасности. – Яэль надеялась, что это правда, и не только ради Феликса. После того, как она вырубила Адель в её квартире в Германии, Каспер отвёз девушку в подвал пивной Хенрики. Этот офис – сердце и душа Сопротивления. Если он не в безопасности…