Кровь ворона - [93]

— Вот как… — Явор осушил свою чашу. — Ты, наверное, устал? Ты ешь, да на мою постель ложись. Мне нужно отойти.

Олег кивнул, налил себе вина, выпил, налил еще. Поел кислой капусты, пальцами перекидывая ее себе в рот. Оторвал утиную ножку, обглодал — она оказалась совершенно без мяса. Налил еще вина и, пользуясь разрешением, прилег на постель.

Казалось, он только закрыл глаза, как его вдруг тряхнули за плечо:

— Вставай, ведун Олег. У тебя вещей много?

— Ох, — зевнул Середин. Он поднялся, шагнул к окну, но через расплывчатую слюду ничего разглядеть не смог. — Сколько я спал?

— Ничего ты не спал, я быстро вернулся. У тебя много вещей? Где они? Или ты останешься?

— Зачем тебе мои вещи? Где я останусь?

— Верховный волхв дает мне два ушкуя и полсотни храмовых воинов.

— Едем! — Моментально проснувшись, ведун подхватил с пола чересседельную сумку.

Началась новая гонка. На узких и длинных боевых лодках, одновременно и под парусом, и на веслах, каждые два часа сменяя друг друга, пятьдесят сильных и крепких мужчин погнались наперегонки с изрядно подзадержавшейся осенью: по Балтике к Неве, в Ладожское озеро, оттуда по Волхову вверх, мимо Новгорода, через Ильмень и вверх по Мете к Вышнему Волочку. Волок по пятиверстовой дубовой колее перебросил ушкуи в Тверцу — и они понеслись вниз по течению к Твери, за ней по Волге, а там уж и Ока рядышком… После пятнадцати дней непрерывной гонки они оказались возле устья речушки метров тридцати шириной.

— До Мурома девять верст всего осталось, — сказал Явор. — Я так мыслю, ближе реки не будет.

— Ну, тогда вперед, — пожал плечами Середин.

Ушкуи вошли в реку и примерно версту двигались на юг. Потом русло резко повернуло на восток и повело малую дружину в сторону от Мурома аж на двадцать верст в густые леса, прежде чем снова по широкой, многокилометровой дуге направилось к югу.

— Дом вижу! — вытянул руку один из воинов. Лодки повернули к берегу, люди повыскакивали и побежали на взгорок, держа наготове бердыши, но хозяин оказался проворнее. Дом был пуст, как лебединое гнездо в зимние морозы. Ни коней, ни скотины, ни людей. Только несколько куриц бродили возле овина, выклевывая потерянные хозяевами зерна, да высоченный стог сена показывал, что люди тут не только живут, но и к зиме приготовились на совесть.

— Привал, — решил Явор. — Два дня. Чую дух близкий князя Керженецкого, теперь ему от нас никуда не деться. Но усталыми под стены его крепости соваться ни к чему.

По ночам уже стало подмораживать, поэтому дом оказался для дружины очень кстати — тесно, конечно, толпе мужиков в маленькой хибарке, зато тепло. Опять же, горячей каши поесть после многих дней всухомятку — очень настроению способствуют.

Храмовые воины простояли в избе день и две ночи, после чего опять забрались в ушкуи и двинулись дальше вверх по реке. Все держались настороже: по уму, князь, сторожа покой своих земель и крестьян, должен был поставить крепость на реке ближе к устью, чтобы перекрыть основной, если не единственный подход к княжеству. Сухопутной дороги от здешних малых деревенек к Мурому или в иные места могло и вовсе не быть, а река — она всегда проезжая. Кроме разве ледохода — так ведь и он ненадолго.

— Еще дом… — негромко отметил Явор, демонстративно не обратив внимание на куда более важный знак: клубы сизого сырого дыма, что поднимались к низким осенним облакам. Стража предупреждала жителей и правителя о приближении врага. Значит, верст десять всего осталось, а то и менее. Дальше в здешних холмистых местах дым не заметишь.

Храмовые воины разобрали бердыши, оставив на веслах всего по четыре гребца на каждой ладье. Теперь в любой момент можно ожидать засады: лучников, цепей поперек реки, а то и камнеметов. В любой момент нужно быть готовыми выскочить и вступить в схватку.

Река запетляла, словно пытаясь замести следы, и ушкуи застряли, за час пути пройдя, если считать по прямой, не больше километра. Зато за очередной излучиной впереди открылся очищенный от леса холм — на нем возвышались рубленые стены твердыни, над башнями которой развевались вымпелы с золотой птицей. Дошли! Ушкуи радостно рванули дальше, метров за триста от вражеского селения с ходу налетели на песчаную косу и накрепко застряли. Как оказалось, это было сделано специально: с обеих лодок на мелководье попрыгали воины и, помахивая бердышами, двинулись вперед.

На полноценный город у князя Рюрика денег, естественно, не хватило. Поэтому закрепился он по упрощенному варианту: прочная твердыня размерами всего сто на двести метров, куда могло спрятаться от ворога ближнее население. Стоявшие под холмом дома хозяевам приходилось в таком случае бросать на произвол судьбы — но живот дороже. Были бы руки — избы всегда срубить можно, благо лесов вокруг вдосталь.

Вариант и впрямь упрощенный — но нападающим от этого не легче. Склоны холма, слегка подрытые но кругу для крутизны, поднимались метров на десять, сверху вздымались еще стены почти такой же высоты. Высота, на глазок, как у девятиэтажного дома — попробуй, возьми! Лестницы такой не свяжешь. А коли свяжешь — то не поднимешь. А если и поднимешь — пока по ней заберешься, тебя десять раз убить успеют или вниз скинуть. Пороком холм долбить — затея бессмысленная. Разве камнеметы собрать, да пролом хороший в стене сделать — тогда шансы есть. Но только занятие это больно долгое, да и камней в землях здешних немного, возить издалека придется.