Кровь с молоком - [9]

— А ты думала? — удивилась Зорна. — Голодные мужики, они же еще злее, чем просто злые мужики! А если их вкусно кормить, они поди и не будут так сильно пакостить.

На восьмой день Милка устроила бунт, после которого Зорне пришлось доверить девушке хоть какую-то работу. На обед она разделала мясо, а вечернюю кашу вообще сварила сама. Причем так, как делала малышне, а не следуя методике поварихи.

На следующее утро Зорна явилась с раздачи в очень странном настроении.

— Это ж ты вчера кашу варила, — сказала она скорее утвердительно.

— Да, — ответила девушка, снимая шум с бульона. — Случилось чего? Не ладная?

— Да так, ничего… — пожала та плечами. — Хочешь ужин сама раздать?

Милка замялась.

— Да не робей ты! Все равно придется. Не сегодня, так завтра.

У Милки тут же пропало настроение. Еще бы! Она воров и убийц даже никогда не видела! Хотя она тут же вспомнила о работорговцах и ей совсем худо стало.

— Все у тебя выйдет! — уверенно сказала Зорна и подняла кулак: — Главное, во, где их держать! Ты птичка вольная, а они, дураки, попались!

Мила попробовала так же смело кивнуть, но на самом деле той уверенности не чувствовала. Она успокаивала себя весь день и в конце концов решила, что будет двигаться тихо, как мышка. Может ее никто и не заметит…

Но стоило ей выехать с каталкой, как тут же послышался мужской окрик:

— Ей, смотрите, кто пожаловал!

Тут же со всех сторон послышался топот ног — все заключенные как один прилипли к решетчатым дверцам своих камер.

— У-у-у, какая!

— Птичка!

— Конфетка!

— Так бы и съел не прожевывая!

Милка попыталась отключить слух, но мужчины, кажется, устроили соревнование, кому быстрее удастся вывести ее из себя или схватить за руку. Девушка даже не обращала внимания на тех, кто пытался ее извести, просто хотелось разлить кашу по мискам поскорее и убежать подальше. А еще столько кругов… Пять! Столько же, сколько этажей.

Тут она отвлеклась и один из заключенных таки поймал ее за руку и подтащил ближе:

— Так это ты кашку варишь, да? — задорно спросил дедок с блестящими глазами. — А интересно, сама такая же вкусненькая, как твоя кашка?

Вокруг послышались похвалы и одобрительные возгласы, а Милка из-за всех сил начала выдираться, что никак не удавалось. У дедка мертвая хватка.

— А ну пусти девку! — очнулся охранник.

— Как скажешь, служивый, — совсем не по старчески улыбнулся дедок и Милка тут же почувствовала, что ее никто не держит. Ощутила она это в полете, потому что отчаянная борьба уже не встречала никакого сопротивления. Упав с черпаком на пол, она заплакала. Как же она ненавидела этих нелюдей! Она же поесть им принесла, а они с ней так, словно она веселить пришла! Оставшийся круг она просто плакала, утираясь рукавом под вопли что-то вроде: "Иди сюда, я тебя успокою!", что сопровождались гнусным хихиканьем.

Вернувшись на кухню, она упала на свой тюфяк и звучно зарыдала. Зорна недолго наблюдала за этим безобразием и села рядом:

— Что было?

— Они меня освистали, гадости кричали, за руки хватали! Ой, боюсь я их, Зорнушка!

— Та че этих оболтусов бояться?!? — искренне удивилась женщина. — А черпак на что тяжелый? Не для удобства же! По рукам бахнула — оно что-то поняло! — женщина опять погладила девушку по голове. — Ты знаешь что? Пригрози им. На место поставь, чтобы знали, что ты — самый важный человек в их жизни, а они тебя так обижают.

— Не могу я, — захныкала Милка. — Боюсь, мочи нет!

— Так ты не то, что ударить… даже накричать боишься?

Девушка энергично закивала.

— Хм… нет, нельзя вот так приходить с раздачи и рыдать! Знаешь что, пойдешь на рынок продукты покупать. Всю неделю ходить будешь, поди чему-нибудь тебя научит.

— Чему? — удивилась девушка. Она всегда думала, что рынок это что-то вроде веселой ярмарки. Что там страшного может быть?

— Сама поймешь. Только учти — денег у тебя ограничено, а купить нужно много чего — наш зверинец кормить. Продукты должны быть хорошие. Ладные, поняла? От твоего выбора жизнь всех заключенных зависит. Они не могут сами выйти на рынок и купить, что им нравиться, так что придется тебе за них всех горой стоять. Но помни, что бы они тебе сегодня не кричали, симпатичных мордашек они не видели давненько, так что строго их не суди, поняла?

Милка кивнула, но после пережитого рассуждать о благе преступников…

— Какие они ни были, они люди, поняла? Они как рабы — в клетке.

Воспоминания нахлынули на девушку, скрыв с головой. Права Зорна, нельзя завтра плохих продуктов купить!

Только не так уж это оказалось просто. Торговцы на рынке не ликом шиты, продавали что похуже и что подороже, а девушка не могла вот так просто покупать плохие товары. Она все вспоминала людей в клетках, что обходила вчера и сама не заметила, как переругалась со всеми торговцами на рынке, не стыдясь ни ора, ни выражений:

— Да кто ж есть такое будет?!? — возмущалась Милка. — Такое и корове не предложишь, а вы такие деньжищи просите!

— А ты видала корову-то, гадость малолетняя? Бери что дают, или проваливай восвояси!

Милка надулась индюком и тут ее как прорвало:

— Вы хоть знаете, для кого я продукты покупаю? Для Холодного Колодца! Не были там никогда? А я устроить могу! Вот позову главу службы безо… — она на секунду замялась, — безопасти! Будете знать! Он вам живо расскажет, что для людей, а что для свиней!