Кровь с молоком, или Неоплаченный долг - [49]

-Мне не помешает шкура вервольфа! Надеюсь, у тебя нет блох, деревенщина!-противник Стефана был молодым, но слишком наглым и самоуверенным . Он видел, что его нападки почти достигли своей цели, его соперник был просто взбешен и ослабил внимание.

-И как же ты собрался ее получить? - прорычал оборотень, он испытывал огромное желание обернуться и вцепиться в глотку болтливому нахалу. Но одним из первейших правил, которое он усвоил, было то, что драться с врагами надо в человеческом обличии

и обычным оружием, а если придется умереть, то человеком, а не зверем. Он с силой нанес удар, но противник ловко отбил его и продолжил:

-Ну если ты не знаешь, я расскажу. Снимать шкуру лучше в полнолуние с еще живого оборотня, а сегодня как раз полная луна!

В глазах у Стефана потемнело, он потерял самообладание, и огромный черный волк прыгнул на соперника, придавив его к земле, Мощные челюсти сомкнулись на горле, легко перекусив кольчужный воротник, и насмешник перестал жить. Но узкий меч пронзил оборотня насквозь, и оба врага лежали на снегу , окрашенном их смешавшейся кровью.

Из-за высоких елей, кажущихся почти черными в предрассветном сумраке, за кровавой бойней наблюдали безмолвные свидетели, темные фигуры легко скользили по снегу, приближаясь к поляне.

Георг Мейер потихоньку выдыхался. Поединок один на один с вампиром был ему явно не по силам. С годами он утратил былую ловкость и уже жалел о глупом решении самому наказать негодяя. Неожиданно его противник ослабил свой натиск и отвлекся. Рюдигер оглянулся на короткое, внезапно оборвавшееся рычание, и в это же время покрытое серебром лезвие вошло ему в бок, оставив кровавый след на распахнувшемся полушубке. Короткая обжигающая боль быстро отступила, он даже не понял сначала, что ранен.

Пораженный нелепой смертью оборотня, он решил поставить точку в затянувшемся по его мнению поединке и уверенно атаковал Мейера. Засыпав противника ударами, он не давая тому опомниться, нанес быстрый укол в грудь. Но фальшион только прорезал черную ткань накидки и скользнул по кольчуге. Его рука вдруг утратила силу, смеющееся лицо врага расплывалось, в глазах темнело. Рана, нанесенная серебром, не спешила затягиваться, кровь горячим ручьем бежала по ногам, потихоньку отнимая силы и созна-

ние. Его противник довольно заявил:

-Кажется, в мои четки добавится еще пара клыков, признай, нечисть, что тебе конец!

-Да ты бы еще уши отрезал на память, служитель церкви, -усмехнулся Рюдигер побелевшими губами. Сжав рукоять клинка двумя руками, он с неожиданной силой резко

Воткнул оружие в живот готхеймца. На искаженном болью лице врага мелькнуло удивление, изо рта хлынула кровь , и взгляд погас.

-Доброго пути!Может там тебе поверят, что ты убивал и жег на кострах ради истинной веры...

Сил, чтобы вытащить меч, уже не осталось, ноги вдруг перестали ему подчиняться, сознание затуманилось, и он упал на кровавый снег вместе с мертвым врагом.

Их противники не были уверены в своей победе, и вскоре в них полетели серебрянные стрелы. Иоганн ожесточенно рубился с высоким воином, не уступающем ему в росте и сложении. Огромный двуручный меч с блестевшим серебром лезвием с ужасной силой сшибался со знаменитым фламбергом наемника. Казалось, они будут драться до бесконечности, не ощущая усталости. Противнику Иоганна все же не хватало вампирской быстроты и ловкости, и волнистое лезвие меча-пламени словно пилой прошло по его кольчуге, оставляя рваный окровавленный след. Теряя самообладание, он в бешенстве кинулся на врага, нанося беспорядочные сокрушительные удары, но его противник с неожиданной для своего роста ловкостью уворачивался от них. Неожиданно Иоганн замер на месте и чуть пошатнулся. Легко прошив одежду, в его спину воткнулось сразу две стрелы. Третья попала в ногу. Он не успел ответить на удар, и меч врага летел прямо на него. В последний миг он сумел отклониться, но меч все же задел его, прочертив кровавую полосу по ребрам. Однако несмотря на раны, он продолжал драться с прежней яростью, вызывая у своего противника почти суеверный ужас.

Между тем число сражающихся почти сравнялось. Монахи-воины потеряли больше половины своих людей, но все так же были далеки от победы, их командир погиб, и теперь ужас быть убитыми где-то далеко в чужой стране побуждал их драться еще более отчаянно. Яромир не давал своим противникам ни передышки, ни пощады, удивленные его натиском готхеймцы кажется не считали его человеком, удивляясь, почему несколько легких ран, нанесенных серебрянным оружием, не лишили его сил, а сделали только злее.

В очередной раз раскидав налетевших на них врагов, он вдруг увидел Стерха. Лесной охотник лежал ничком на снегу со стрелой в сердце. Вокруг вперемешку валялись окровавленные части, из которых при желании можно было собрать троих слуг инквизиции. Он быстро понял, что стрелы летят с края поляны. Крикнув удивленным друзьям, чтобы продержались еще немного, он скрылся среди деревьев. Выросший в лесу, Яр сумел бесшумно подобраться к меткому стрелку, и вскоре стрелы полетели в готхеймцев.

Кровавая схватка постепенно заканчивалась, на ногах оставалось только пятеро из чужаков, они еле держались на ногах от ран и усталости и были готовы сдаться на милость победителей. Брат Андреас, вдруг вспомнив о причине их экспедиции, чуть не бегом направился к коню господина Мейера. Сундучок из свинца наверняк имел огромную ценность, не стоило оставлять его без присмотра. Но когда до его цели ставалось всего три шага, он вдруг встал, как молнией пораженный. Над поляной бесшумно двигалась фигура в черном балахоне с надвинутым на глаза капюшоном.