Кровь предателя - [6]

Весь фронт роялистов пришел в движение, словно гигантское библейское чудовище.

Перед самим Кинтоном уклон холма постепенно уменьшался, выравнивался и начинал круто взмывать вверх. На этой возвышенности и ждали войска парламента, а в ответ на наступление роялистов тысячи их лучших солдат выдвинулись вперед.

Страйкер вспомнил, какой тяжкий труд - орудовать пикой в ближнем бою. Его люди строем врезались в синие мундиры полка сэра Уильяма Констебля и нацелили свое опасное оружие, как сделал и противник.

Это называли "давка". Два отряда пехоты, в каждом несколько тысяч человек, давят друг на друга, пытаясь выбить противника из равновесия, заставляя противостоящую им терцию [4] отступить и сдаться. Страйкер часто сравнивал этот маневр с парочкой греческих борцов, толкающих, кряхтящих и потеющих. Но классическая аллегория для поля битвы не годилась. В этом сражении борцы тыкали друг в друга шестнадцатифутовыми ясеневыми древками, увенчанными смертоносными листообразными наконечниками. Среди стонов и ругательств, команд и криков ритмичным фоном постоянно звучал другой шум. Главная мелодия битвы. Стук, хлюпание и громкое чмокание. Клинок пронзал человека, вкручивался в плоть и выдергивался в поисках следующей жертвы.

Страйкер отлично знал этот звук - слышал его бесчисленное количество раз на бессчетных полях битв по всей Европе.

Та первая "давка" закончилась для Страйкера и его людей безрезультатно. Они стояли с бригадой Байрона в центре шеренги роялистов и врезались в терцию напротив. Он почти ожидал, что круглоголовые сбегут при виде его закаленных ветеранов, удерживающих центр строя, но враг оказался храбрым и держался хорошо, толкая и давя вперед с завидным постоянством.

Войска схлестнулись, толкая изо всех сил, а потом остановились. Пики не попали в цель, солдаты стояли слишком тесно, чтобы вытащить шпаги, и попавшие в ловушку ряды огласили своим враждебным воплем разочарования холодный воздух. Схватка не состоялась, потому что войска парламента тут же отошли, исполняя приказ, которым Страйкер мог лишь восхититься. Пикинеры, включая его собственных, вышли из первого ряда, и в сражение вступили мушкетеры, обрушив залп огня на мрачный осенний пейзаж.

Страйкер отошел обратно к Рэдуэю, найдя относительно безопасную позицию, чтобы осмотреть раненых. Его злило, что они находятся не с главной бригадой, потому что опустошительная кавалерийская атака круглоголовых под знаменами сэра Уильяма Балфура накатила на пораженные ряды роялистов как волна. Страйкер со своими солдатами мог лишь в ярости наблюдать, как на горизонте показались всадники, словно ангелы мести. Призыв атаковать лошадей пиками, нацелив их наконечники вверх, в ощетинившейся массе, которая остановит всех, кроме самых хорошо обученных или безумных животных, прозвучал слишком поздно, когда началась паника и бригада дрогнула. Вместе с тяжелыми кирасирами сэра Филиппа Степлтона кавалерия Балфура нанесла удар прямо по центру рядов роялистов.

Страйкер в ужасе наблюдал, как сначала бригада Филдинга, а потом и Байрона сломалась и побежала в сторону Эджхилла. Победоносные кавалеристы улюлюкали и радостно кричали, преследуя жалких противников по полям, как кроликов.

Почти через час после этой позорной капитуляции Страйкер со своими пикинерами вступил в стычку во второй раз.

Страйкер шагал впереди своей роты. Снова его люди надвигалась на строй противника, но ход всей битвы замедлился. Стрельба из мушкета - жаркая работенка, что сушила рот и слепила глаза. От веса пики, который тянул ее вниз, руки горели от усталости, а предплечья молили о пощаде. И всё это еще до того, как солдаты столкнутся в рукопашной, где обнажались клинки и щедро сыпались удары.

Непосредственным врагом снова оказалась рота синемундирников Констебля. Они были многочисленнее, чем его собственная рота, но Страйкер видел их усталость при каждом шаге. Светлые накидки покраснели от крови, солдаты мешкали, разрывали строй и шли не в ногу. Эссекс послал их вперед в последней отчаянной попытке вырвать победу, но по сгорбленным плечам передней шеренги Страйкер понял, что это это сражение им уже не под силу.

- Прапорщик Бёртон, - позвал Страйкер, не отрывая взгляд от приближающегося врага.

- Сэр, - отозвался Бёртон, подходя поближе и стараясь держать штандарт роты Страйкера как можно выше.

- Взгляните на этих мерзавцев, прапорщик. Они устали. Они напуганы. Их топтали и мяли им бока весь день.

- Да, сэр, но и нам тоже, - ответил молодой человек.

- Но пикинерам-мятежникам не стоит об этом знать, парень. Откуда мы знаем, что они устали, мистер Бёртон?

Бёртон на мгновение задумался и поднял глаза на капитана.

- Ну, они низко держат пики, сэр, - предположил он.

Страйкер ухмыльнулся, кожа на месте его глаза сморщилась странным и зловещим образом.

- Молодец, мистер Бёртон. Они низко держат пики. И плечи опущены. Переминаются с ноги на ногу. Так чего мы не должны делать?

- Поступать так же, сэр?

- Именно. Передайте знамя капралу Муксу и проверьте солдат, прапорщик. Увидите, что кто-то выглядит усталым, опустил плечи и оружие, спотыкается... Я хочу, чтобы этот человек был наказан. Я ясно выразился?