Кровь нынче в моде - [28]

— Когда вы заметили, что она изменилась? — мягко спросил Джеймс.

— Не знаю. Это происходило постепенно. Она начала посещать Недели высокой моды в Нью-Йорке. И конечно же, всевозможные модные тусовки. А потом и любые другие… К тому времени, когда я стала подростком, у нее начались неприятности. Она приходила домой поздно, и от нее пахло сигаретным дымом. Она вечно опаздывала на последний поезд и возвращалась домой на такси, а это для нас было слишком дорого.

— Это ужасно. Мне очень жаль, Кейт. И это неловко, но… Тревога! Лиллиан! Она направляется прямо к нам.

Я подняла глаза и увидела ее, скользящую в нашем направлении. Так плавник акулы рассекает волну. Ее ледяной отстраненный взгляд пронзает нас насквозь, уходя куда-то вдаль, но она определенно смотрит в нашу сторону. Мы с Джеймсом расступаемся.

— Она могла бы найти себе собеседников получше, — быстро шепчу я.

Но она, видимо, думает иначе, неумолимо подплывая к нам, суровая и нечеловечески прекрасная.

— Мисс Макэллистон. Мистер Труакс. — Ее голос одновременно и бесстрастный, и волнующий.

И снова я чувствую себя пригвожденной к месту. Я вздрагиваю и складываю руки на груди.

— Привет, Лиллиан, — говорит Джеймс. — Я и не знал, что тебе нравятся джинсы-«бананы».

Я крайне удивлена, что он способен шутить с ней.

— Мне многое нравится, дорогой, — вкрадчиво произносит она.

Если бы это не было столь невероятно, я бы, пожалуй, подумала, что она заигрывает с ним.

Пронзительный взгляд Лиллиан — как острые грабли.

— Вижу, ты нашла дорожку, чтобы попасть на эту вечеринку, — говорит она. — Молодец!

Я сомневаюсь, как лучше поступить — выдать Аннабел или все же лучше не стоит.

— Кейт — одна из немногих, кто действительно заслуживает внимания, — говорит Лиллиан Джеймсу. — Я увидела ее в Брайант-парке месяц назад и сразу поняла, что она станет одной из нас.

Джеймс поворачивается ко мне, как бы говоря: «Тяжелый случай, да?»

— Лиллиан, я у вас только на одно лето. Осенью я иду в медицинскую школу.

— Уверена, ты передумаешь к тому времени, дорогая. — Она улыбается. Ее изящные клыки — как еще назвать ее чрезвычайно длинные передние резцы — словно подмигивают нам.

— Конечно, «Тэсти» — очень престижная работа. — Я не хочу показаться невежливой и уж тем более спорить с ней. Она вселяет в меня слишком большой ужас.

— Разумеется. А теперь пойди, дорогая, покажи эти оригинальные туфли, которые на тебе, Кристен. Ты знаешь ее, я полагаю.

Лиллиан Холл заметила мои туфли! Я удостоилась такой чести.

— Они изготовлены из переработанного сырья, — сообщаю я.

— Невероятно. Пойди и расскажи об этом Кристен. Мне нужно поговорить с Джеймсом о небольшой проблемке по поводу полос, посвященных вечеринке.

И хотя на самом деле мне не хочется оставлять Джеймса с ней и вообще покидать его, разве у меня есть выбор?

— До свидания, Кейт, — прощается она.

«Найти Кристен», к несчастью, означает найти Алексу, поскольку они стоят рядом. Я прячусь за какой-то женщиной, беседующей с мужчиной в блейзере из розового вельвета, и обдумываю, что же мне делать.

— Поразительно, дорогой, — говорит женщина. — Ты овладел этим цветом.

— Ты не считаешь, что это слишком предсказуемо?

— Нет. Ты его нейтрализуешь. А сумка исключительно сногсшибательная.

У него огромный кожаный мешок, как для почты, с тисненым лейблом «Прада».

— Они сделали только шестьсот шестьдесят шесть таких и более половины были обещаны знаменитостям. Уилмер тоже хотел такую, но его не было в списке.

Передо мной встает дилемма: если я подойду, чтобы поговорить с Кристен, Алекса увидит меня и придет в бешенство. Если же не подойду — не выполню распоряжение Лиллиан. Я выныриваю из-за парня с раритетной сумкой «Прада» и решительно приближаюсь к нужной мне парочке.

Глаза-бусинки Алексы впиваются в меня. У нее такой вид, будто она проглотила комок шерсти.

— Кристен? — Каждый раз, когда я обращаюсь к кому-то из сослуживцев, я чувствую неловкость.

Такого никогда не случалось со мной раньше.

Брови Кристен приподнимаются.

— Да дочь Эвы? — вопрошает она, неэлегантно потирая свой нос тыльной стороной ладони.

Или она только что нюхнула кокса, или же хочет, чтобы люди вокруг так думали. Своим поведением она как бы говорит: «Я слишком независимая, чтобы придерживаться корпоративных правил». Это должно было бы облегчить мне задачу, но этого не происходит.

— Лиллиан считает, что тебя могут заинтересовать мои туфли.

— Она — что? Твои туфли? Меня это обижает.

Я остолбенела. Обижает — каким образом? Почему? Однако Кристен смеется:

— Шучу. Предъяви-ка свою невероятную обувь, и я выскажу свое мнение.

— Это туфли, которые на мне. Кристен, нахмурившись, смотрит вниз:

— Эти?!

— Никакой кожи. Они сделаны без применения насилия, из переработанного сырья (старая одежда, каучук).

— Это мне нравится, — говорит она. — Думаю, «зеленая» мода здесь задержится надолго.

— Я тоже так думаю. — Я до неприличия рада тому, что ей понравились мои туфли.

— Дорогая, нам с тобой нужно поговорить, — перебивает меня Алекса и уводит подальше.

— У меня мало времени, — говорит она. — Ты не видела здесь Патрика Макмаллена? Через двадцать минут я должна быть в другом конце города на обеде в честь «бесконфликтных алмазов», а затем к десяти успеть в центр, в ресторан «Молекулярная биология».