Кровь на колёсах - [15]

По ходу своего рассказа Морозов явно успокоился, его речь, изначально неровная, становилась четкой и логичной.

— Знаете что, Морозов, не верю я вам. По вашим словам, вы и ваш родственник — простые жертвы братьев Дубограевых. Но, заметьте, ни у кого из них не было оружия, и эти люди не угрожали убийством работникам милиции. Если бы не мой удар в вашу челюсть, то я не думаю, что мы могли бы мирно разойтись с вами на той дороге. Вы бы, ни секунды не сомневаясь, убили меня и моего заместителя.

Морозов опять втянул голову.

— Мы сейчас, Морозов, теряем время, переливая из пустого в порожнее. Не думаю, что ваш родственник Сазонов будет молчать об оружии. Он человек тертый, и лишний срок ему не нужен. Да и по-честному — отвечать за ваши дела он не захочет. У него же нет на руках крови?

Я внимательно посмотрел на Морозова. Он украдкой глянул в ответ и, поймав мой пристальный взгляд, отвел глаза.

— Вы что, мне не верите? Спросите у Сазонова, он подтвердит каждое мое слово!

— Не спешите, Морозов, вам теперь спешить некуда. Придет время, мы спросим и у Сазонова. А пока я разговариваю с вами. И сейчас объясню вам, что вам вменяется. Первое. Подстрекательство братьев Дубограевых к краже «КамАЗа». Второе. Кража государственного имущества в особо крупном размере. Это я говорю о школьной форме. Третье. Ношение и хранение огнестрельного оружия. Четвертое. Вооруженное сопротивление работникам милиции, а также угроза убийства работникам милиции. Пятое. Хранение похищенного имущества.

Лицо Морозова покрылось красными пятнами. Его богатырские плечи моментально обвисли, а сильные, судя по объему мышц, руки стали подрагивать. Он попытался что-то возразить, но голос не слушался его. Вместо слов из пересохшего горла вырывались хриплые звуки.

Я налил еще полстакана воды и протянул ему.

— Морозов, я могу продолжить этот скорбный для тебя список. Думаю, суд оценит все это лет на пятнадцать, не меньше.

Он залпом выпил воду и попросил еще.

Я налил в этот раз полный стакан. Он опять все выпил.

— Ну что, Морозов? Вы поняли, в какую историю попали, да еще затянули туда Сазонова? Советую рассказать всю правду, вы же не вор, и у вас еще должна быть надежда на нормальное решение вашего дела.

Тот задумался и, по всей вероятности прикинув свои шансы, начал рассказывать.

* * *

Говорил он долго. Чувствовалось, что каждое слово дается ему с трудом. Он часто прерывался и просил воды.

Я слушал его, стараясь не перебивать. Когда он закончил и замолк, я, отложив исписанный лист и ручку, задал следующий вопрос:

— Расскажи, как вы проехали половину Союза и ни разу не попались? И не поверю, если скажешь, что вас ни разу не остановила ГАИ?

— Все просто, гражданин начальник! Когда мы с Шиллером гнали один из «КамАЗов», нас действительно несколько раз останавливали. Шиллер предъявлял справку-счет, и этого было достаточно, гаишники нас отпускали. Никто из них ни разу не сверил номера агрегатов с номерами в справке-счете. Я даже подумал, что гаишники просто не знают, в каких местах выбиваются цифры.

— Интересно, интересно! А как твой Шиллер регистрировал этот «КамАЗ» в ГАИ?

— Если не знают, где выбиваются номера агрегатов ваши местные гаишники, которые пачками стоят на дорогах, то откуда же знать нашим в Аркалыке? Они выписывают ПТС по данным справки-счета. Вот так и проходит вся процедура регистрации. Кстати, более умные люди после регистрации в ГАИ приваривают дополнительные топливные баки на раму и таким образом закрывают ее номер, который находится на задней части рамы. Вот и все. Катайся сколько хочешь, никто тебя не остановит. А во-вторых, любую проблему у нас можно решить деньгами. Если у тебя есть «КамАЗ», значит, у тебя есть деньги. Только одна ходка с ранними овощами в Сибирь окупает машину на пятьдесят процентов. Те, кто имеет «КамАЗ», у нас не бедствует!

Я снял трубку и позвонил в дежурную часть РОВД. Через минуту вошел молоденький сержант и увел Морозова.

Я остался один. То, о чем рассказал Морозов, требовало тщательного анализа.

Часы показывали половину первого ночи. Только сейчас усталость, словно ртуть, стала обволакивать мое тело, делая его неимоверно тяжелым.

«Опять не позвонил домой! — вспомнил я, выходя на улицу. — Жена, наверное, извелась. Позвоню завтра утром, лишь бы снова не закрутиться и не забыть».

* * *

Утром, около восьми я связался с начальником управления уголовного розыска Юрием Васильевичем Костиным и доложил о результатах задержания братьев Дубограевых.

— Молодцы, Абрамов! Возьми все под личный контроль. Если не хватает людей, отправлю в твое распоряжение еще одну группу.

— Спасибо, Юрий Васильевич, за поддержку. У нас есть еще одна неплохая наработка. Мы вышли на вторую группу — группу Боцмана. Думаем, за ней тоже с десяток краж. Боцман с ЗЯБа, входит в преступную молодежную группировку. Не исключаю, что ранее судим. Сейчас устанавливаем его анкетные данные.

— Виктор, думаю, с Дубограевыми ты быстро разберешься, с Боцманом сложнее будет. Он из молодых. С ними трудно найти общий язык. Для них расколоться просто западло. Я даже не исключаю, что у него серьезные завязки с милицией, и если твой интерес к нему дойдет до милиции, то в Челнах ты его едва ли найдешь. Смотри, не спугни его! Еще раз напоминаю, работай автономно! Приедешь в Казань, я тебе объясню, с чем это связано, — он положил трубку.