Кровь Керенского-3: Потерянная судьба - [43]

— Как ты можешь мыслить гипотетически, Теодор, когда твой сын находится в опасности? — Такаси взмахом руки обвел карту. — Хосиро — твой наследник. Мы уже отдали Рагнара Магнуссона Волкам. Я бы не пожелал своему внуку попасть в плен к кланам.

— Однажды он уже был их пленником.

— И был освобожден благодаря Йодаме. — Координатор стукнул кулаком по столу. — Дай Йодаме войска и разреши ему ехать.

— Какие войска? — Теодор резко поднялся, стиснув зубы, чтобы сдержать свой гнев. — Кого, отец, кого я пошлю? Когти Дракона? Да ты что, не знаешь, каково их состояние? Практически все наши войска, защищавшие миры Синдиката, разгромлены. Более или менее зализали раны только Волчьи Драгуны и Гончие Келла, остальным понадобится не меньше двух-трех месяцев, чтобы восстановить свою мощь.

— Есть другие части. Теодор тяжело вздохнул.

— Да, отец, есть другие части, но они защищают другие миры. — Он помолчал. — Если бы Хосиро не было на Таниенте, нам не пришлось бы вести этот разговор.

— Но он там, и мы говорим об этом. — Координатор, занятый грустными размышлениями, уставился на карту. — Должен же быть какой-то выход.

— Если он существует, отец, то мой долг найти его.

Раздалось легкое покашливание. Шин обернулся и увидел стройную и грациозную Оми Куриту. Она вошла в дверь, расположенную позади него, и, скромно наклонив голову, приблизилась к столу. Ее белое шелковое кимоно шелестело при каждом движении. Когда Оми проходила мимо Шина, он уловил нежный запах жасмина.

— Отец, дедушка, я хотела бы вас спросить: если бы у меня было достаточно войск, чтобы послать их на спасение брата, попавшего в плен к кланам, я могла бы использовать их по назначению?

Координатор резко и утвердительно кивнул:

— Хай!

Теодор посмотрел на дочь из-под полуприкрытых глаз и ответил спокойнее:

— Возможно.

Лицо Оми по-прежнему ничего не выражало.

— И вы бы разрешили мне спасти собственного брата? Правитель облокотился локтями на стол. Он сжал пальцы и посмотрел на Оми, в его голубых глазах была тревога.

— Омико, я и так уделил тебе больше времени, чем любому другому. И у меня тоже есть вопрос к тебе. Допустим, я дам тебе полк и предоставлю свободу действий, но что будешь делать ты, когда эти войска срочно понадобятся позже для защиты более важных целей?

— Отец, ты дал слово и должен сдержать его. Теодор многозначительно покачал головой.

— Это не игра, Оми. Это не то же самое, что просить передвинуть для меня пешку, когда я играю в шахматы с твоим братом. Ты должна знать, что, если мы даже и соберем войска, отправить их мы вряд ли сможем. Мы обязаны думать о безопасности всех миров Синдиката. Нельзя жертвовать армиями.

Глаза Оми превратились в сапфировые щелки.

— Отец, а что, если бы я достала войска на стороне, не в Синдикате?

Шин почувствовал, как все его тело напряглось. Услышав вопрос Оми, Теодор вскочил и горячо запротестовал. В следующее мгновение Шин уже знал источник предполагаемой военной поддержки и возмущенно посмотрел на Оми. Он сам хотел спасти Хосиро, поэтому ее предложение он воспринял как предательство. Но порыв девушки удивил Шина так же сильно, как и самого Теодора.

Главнокомандующий откинулся на спинку кресла.

— Ты выросла, не так ли, Омико? Ты играешь во взрослые игры.

— Отец, ты часто напоминаешь мне, что это не игра. Если бы я смогла достать полк, вы бы разрешили использовать его для спасения Хосиро? — Чувствовалось, что терпение начало покидать Оми: Шин заметил, как ее нижняя губа начала нервно подрагивать.

Отец посмотрел на Оми и молча кивнул. Когда же на лице девушки появилась сдержанная улыбка, Теодор поднял руку.

— Тем не менее, дочка, ты должна понимать, что взрослые игры не всегда приносят большие победы. Да, если ты соберешь войска, они могут быть посланы для спасения Хосиро. Я даже назначу чу-са Йодаму твоим связным офицером. Однако я выставлю определенные условия, и тебе придется согласиться с ними, прежде чем я разрешу приступить к делу.

Оми потупила взгляд.

— Как пожелаешь, отец.

— Мое условие следующее, и ты можешь выбрать, принять его или нет: начиная с этого момента ты должна перестать видеться с Виктором Дэвионом.

Шин ясно увидел, как от этих слов у девушки перехватило дыхание, он даже начал сомневаться, расслышала ли Оми их полностью. Она провела по пересохшим губам кончиком языка и продолжала смотреть в пол.

— Из любви к своему брату и к Синдикату ты больше не увидишь его. Правда, это условие вступит в силу только после того, как ты напишешь ему. Да, и это послание тоже будет последним.

— Хай, Омико. Только так! — торжественно кивнул Теодор. — Иди напиши ему свое прощальное послание. Чу-са Йодама, отвезет его.

Поклонившись своему отцу и дедушке, Оми покинула комнату, оставив троих мужчин восхищаться ее мужеством и самопожертвованием. Втайне Шин ликовал: впервые за все это время у него появилась хоть и слабая, но все-таки надежда на то, что Хосиро может быть спасен. Он знал, что поступок Оми требовал двойного мужества. Ведь она сначала сделала предложение, а затем согласилась на условие ее отца. «Да, — подумал он. — Очень упорная девушка. Когда она станет хранительницей чести семьи, Хосиро может и пожалеть, что не остался на Таниенте навечно».