Кровь изгнанника - [23]

– Ну, не знаю… Все эти годы… все, что делал я… все, что сделали со мной… вряд ли я смогу вернуться к той жизни, которой нас лишили. Хотя мне этого очень хочется… – Он осекся, не в силах найти слов.

– Не обязательно знать наверняка, – сказала Эшлин. – А решение можно принять позже. У нас еще есть время. – Она коснулась его татуированной руки, сплела его пальцы со своими. – И что бы ты ни решил, кое-что не терпит до восхода солнца.

Она притянула его к себе и обняла. Крепко поцеловала, снова прикусила ему нижнюю губу. Они стояли, впитывая тепло тел. Бершад чувствовал, как бьется сердце Эшлин. Ее рука скользнула по его груди и животу, к поясу штанов, затеребила завязки. Он стянул шелковое платье к ее талии, упал на колени и сдернул одеяние на пол. Погладил бедро Эшлин, ощутил жар у нее в паху. До кровати они так и не добрались, упали на мягкий ковер у камина. Как в добрые старые времена. Провалились друг в друга.

Потом Эшлин, закрыв глаза, лежала у него на груди. Крошечная родинка на левом веке Эшлин была знакома Бершаду с их самой первой ночи. Больно было видеть ее снова. Он с легкостью воссоздавал в памяти их прошлую жизнь, полную смеха и наслаждений, но вернуться к ней было невозможно.

Бершад коснулся запястья Эшлин, обвитого полупрозрачной нитью. Странное украшение выглядело лишним на обнаженном теле.

– Что это? – спросил он.

Эшлин села, потерла левое запястье правой рукой:

– Это моя забота, а не твоя.

– Эшлин!

– Поверь мне, Сайлас, если потянуть за эту ниточку, все усложнится еще больше.

– Я давно уже верю только Роуэну и Альфонсо, – помолчав, заметил Бершад.

– Вот и хорошо.

Эшлин перекинула через него ногу, уселась ему на живот. Бершад ощутил влажный жар ее промежности. Эшлин недоуменно поглядела на шрам, пересекавший бок Бершада, – след раны, нанесенной кочевником.

– Это же смертельное ранение!

Это и еще два десятка подобных.

– Ты уклоняешься от ответа.

– Да, и вполне сознательно.

– Ты гораздо наблюдательнее других, которые видели меня в таком положении.

– Значит, баронесса Умбрик плохо разбирается в анатомии?

– Откуда ты о ней знаешь?

– Соглядатаи донесли, – сказала Эшлин.

– Правда, что ли?

– У отца войско, у меня – соглядатаи. Даже в разлуке я хотела все о тебе знать. Мне много о чем рассказывали… По большей части о драконах, которых ты убил, и о знатных дамах, которых ты обесчестил. Но до меня доходили и слухи о твоей способности исцеляться от смертельных ран. Мои доносчики полагают, что это пустые россказни невежественных крестьян. А вот я так не считаю. Что происходит, Сайлас?

– Это моя забота, а не твоя, – ответил он.

Если Эшлин не раскрывает своих секретов, то и он не станет делиться своими.

– Что ж, тоже верно. – Она задумчиво провела пальцем по шрамам. – Может быть, к нашей следующей встрече мы с тобой освободимся от груза забот.

– Может быть, – ответил Бершад.

Она ласково коснулась татуировки на его щеке:

– Как бы там ни было, мои чувства к тебе останутся неизменными. Я люблю тебя, Сайлас. И всегда любила.

Бершад погладил ее бедра, обхватил ладонями за талию.

– Я тоже люблю тебя, Эшлин. И всегда любил.

Она наклонилась и поцеловала его, крепко и горячо. Ее соски скользнули по его груди. Эшлин прильнула к нему всем телом, улыбнулась, ощутив, что в нем снова вспыхнула страсть, и вобрала его в себя.

– Даже не свободные от забот, мы с тобой еще на кое-что способны.

Потом они лежали в кровати, слушая, как потрескивают угольки в камине. Бершад рассматривал свою татуированную руку.

Он ощущал аромат Эшлин на своей коже, чувствовал ее вкус на губах. Только сейчас Бершад осознал, как бережно хранил воспоминания о ней. Он запрятал их в самый сокровенный уголок и не заглядывал туда четырнадцать лет.

А теперь, когда воспоминания вырвались на свободу, он не хотел с ними расставаться.

Еще недавно он готов был пойти на смерть, лишь бы разделаться с Гертцогом. Он даже не мечтал о корабле, который навсегда увез бы его из Терры. Но Эшлин для него была дороже мести, дороже свободы, дороже еще нескольких лет жизни. Если спасти свою разрушенную жизнь можно, лишь отказавшись помочь Эшлин, то жить ради этого не стоит.

– Я согласен, Эшлин. Я отправлюсь в Баларию.

Она повернулась к нему:

– Правда?

– Да.

Бершад притянул ее к себе и страстно поцеловал, стараясь навсегда запомнить прикосновение ее тела.

А потом, когда за окнами вспыхнула алая полоска зари и море под стенами замка заполыхало оранжевыми отблесками, пришло время расставаться.

– Мне очень хочется остаться, – вздохнула Эшлин. – Но…

– Но нельзя, – закончил за нее Бершад. – Ничего страшного. – Он сел в постели. – Расскажи, что ты задумала.

Эшлин встала, подобрала с пола платье, расправила его.

– В порту тебя ждет корабль «Люмината». Капитан – папириец, ему можно доверять. Трое твоих спутников уже на борту. Одна из них – папирийская вдова, Вира Цзинь-сун Ка.

– Вдова? – переспросил Бершад. – Они всегда привлекают к себе излишнее внимание, сама знаешь. Черный доспех и все такое.

– На себя посмотри. Синие татуировки и все такое, – возразила Эшлин. – Вира – телохранительница моей сестры. Она намерена вызволить Каиру из плена. Ей можно доверять. Твой второй спутник – Йонмар, младший сын Элдена Греалора. У него есть письменное разрешение на драконьерство, выданное бароном Корниша. Оно позволяет тебе законным образом войти в Галамар. А еще он поможет тебе перебраться через баларскую границу.