Кровь и Звёзды - [51]

— А-а-а! Левый глаз дёргается, ухо шевелится, круп чешется… Ой-ой! — Она стремительно отпрыгнула в сторону, как раз в тот момент, когда Дуф, перегнувшийся через перила у неё над головой, изверг из себя содержимое желудка. — Фу-у… кто-то перестарался с весельем? — произнесла Пинки с толикой сочувствия, когда персонал клуба кинулся устранять беспорядок, который учинил серый верзила. — Хорошо, что моё Пинки-чувство подсказало мне, что должно произойти!

— Пинки-чувство? — переспросил Вэнити со скептической улыбкой. А вот Голденблада это, похоже, заинтриговало.

— Ой, вы всё равно мне не поверите, — ответила Пинки Пай с немного печальной улыбкой, картинно закатывая глаза. — Твайлайт Спаркл годами пыталась постичь его природу, но так и не выяснила, что это такое. Просто иногда у меня бывают ощущения, предрекающие разные события, и те происходят!

— Это довольно… удобно, — произнёс Вэнити и притворно почесал нос, пряча свою улыбку. Я вынуждена была согласиться.

Пинки Пай в ответ лишь вздохнула. Но затем раздался тихий голос Голденблада:

— А по мне, от этого веет… одиночеством. Знать вещи, которые другие не в состоянии понять и принять. Вы неплохо справляетесь.

Безумная ухмылка Пинки Пай сползла с её лица. Она с сомнением посмотрела на Голденблада, а затем её лицо вновь озарилось улыбкой, более доброй.

— Ты мне веришь?

— Я думаю, что в этом мире существует множество вещей, которые нельзя объяснить рационально, так что не нужно сходу отвергать и иррациональные объяснения. — Он посмотрел вверх на Дуфа, повисшего на перилах. — Если это ваше Пинки-чувство уберегает нас от блевотины, то я с готовностью поверю в него.

Розовая пони вся засветилась от радости и схватила Голденблада в охапку.

— Я знала, что ты хороший пони, Голди-олди-болди!

Голденблад внезапно сгорбился и зашёлся приступом кашля. Пинки Пай немедленно отпустила его и похлопала по спине.

— Ох, ты в порядке?

Голденблад лишь вымученно улыбнулся ей в ответ и тут же вновь закашлялся, отступая на несколько шагов.

— Сейчас… пройдёт, — ответил он, левитируя из кармана своего жилета носовой платок, и закашлялся в него, прежде чем сделать медленный вдох. Ванити заметил розовые и красные пятна, оставшиеся на ткани.

К ним подскочила Твист, улыбаясь во весь рот так, словно все неприятности этого мира были ей побоку. Она по-приятельски пихнула Пинки Пай в бок и сказала с усмешкой:

— Эй, Пинки, клёвая вечеринка. Но у меня есть кое-что, способное сделать её ещё лучше! — И, достав один из своих леденцов на палочке, бросила его Пинки Пай. Розовая пони поймала его и принялась внимательно рассматривать сладость, балансирующую на кончике её носа. — Ты должна обязательно это попробовать. Хотя бы одну штучку. Она взорвёт тебе мозг! — добавила Твист.

Улыбнувшись, Пинки Пай подбросила конфету в воздух и, поймав её ртом, начала жевать.

— М-м-м… вкусненько, Твист!

— Ага. Скажи, они супер, да? Я сама их делаю! — с гордостью заявила Твист, смущённо захлопав ресницами за толстыми стёклами своих очков.

Но Пинки Пай её уже не слушала. Зрачки её блестящих голубых глаз стали огромными, а улыбка растянулась до ушей, прям как у меня, когда я впервые играла на контрабасе.

— Ох, ничего себе! Они действительно просто супер-пупер! — воскликнула Пинки, запрыгав на месте от восторга. — Ву-у! Ву-у! Ву-у!

Она ткнула копытом в сторону Твист и захихикала.

— Ты всё ёще тоскуешь по Эппл Блум, не так ли? Я это чувствую! — Она перевела взгляд на Вэнити, заглянув ему прямо в глаза. — А ты всё ещё считаешь себя убийцей и боишься, что превращаешься в монстра. Так и есть! — Затем она повернулась к Голденбладу. — А ты… — Её улыбка медленно растворилась. — Ты… — Выражение восторга на лице Пинки Пай сменилось страхом, прямо как тогда, в развалинах «Сахарного Уголка». — Ты причинишь страдания многим пони. Сотням, тысячам…

Голденблад не произнёс ни слова, лишь продолжал смотреть на Пинки своими золотистыми глазами.

— Пинки Пай, расслабься. Это же вечеринка, — произнесла Твист с тревогой в голосе, успокаивающе потрепав розовую пони по спине, но та не удостоила её вниманием. Взгляд Пинки скользил от одного к другому.

— Он — насильник, а… она — воровка! И… и… нет! — Министерская кобыла тяжело шлёпнулась на круп, бормоча себе под нос: — Дёргается грива… копыто в огне… колено покалывает… язык пересох… что бы это значило?

— Нужно позвать доктора, — сказал Вэнити, оглядываясь вокруг. Твист опустилась на колени возле дрожащей Пинки Пай и обняла её, не переставая извиняться за свою конфету. Гости вечеринки начали замечать, что происходит что-то необычное, но в это время в зал вкатили огромный торт, формой напоминающий розовое здание министерства.

Пинки Пай подняла взгляд и указала на торт дрожащим копытом.

— Это бомба… это бомба… там бомба… настоящая, большая бомба… — снова и снова повторяла она жалобным голосом, трясясь всем телом. Затем обвела взглядом окружающих. — Вы должны… должны… здесь так много пони… вы должны сделать что-нибудь!

Твист ответила недоверчивым взглядом. Вэнити просто покачал головой. Лишь лицо Голденблада хранило непроницаемое выражение. Пинки Пай уставилась на него.