Кровь и грязь - [76]

— Меня учили, что предсказания нужно запоминать, но не нужно пытаться разгадывать. Все равно не получится. Давай лучше забудем про слова Закры, воздержимся на сегодня от сладкого, если кто нам что подарит, возьмем, в ответ ничего не дадим и домой не понесем.

— Ты это называешь «забыть слова Закры»?

— Я это называю благоразумием.

Тем временем девушки поравнялись с избами, обступавшими рыночную площадь. С тех пор как Анора разглядывала ее из дома Орелии, здесь стало гораздо многолюднее. Сейчас это было даже хорошо, потому что Аноре после встречи со старухой захотелось, чтобы на них не обращали внимания. Правда, в обществе Орелии подобные желания были бессмысленны. Она привлекала взгляды мужчин любого возраста и звания, причем было совершенно неважно, сидит ли она верхом на коне или, как большинство, идет пешком. Конечно, люди попроще делали вид, будто отводят глаза, но стоило ей пройти мимо, она видела, как они украдкой оборачиваются, кивают друг другу и обмениваются понимающими взглядами. Те же, кто считал себя достойными внимания красивой незнакомки, смотрели на нее пристально, делали приветственные жесты и вызывающе кивали. При этом Орелия с завидным постоянством обходила вниманием и тех и других.

Очень немногие знали, кто она и как ее зовут. Таким она подчеркнуто дружески отвечала пожеланием доброго утра, иногда улыбалась и шла дальше. Аноре это очень нравилось. Все могли видеть, что они с Орелией близкие подруги, а значит, она, Анора, чего-то да стоит. После всякого подобного выхода в люди Анора с полным правом ожидала под вечер прихода наиболее отважных юношей, которые будут интересоваться, с кем это ее сегодня видели на рынке. Некоторые из них наверняка попробуют действовать в обход, исподволь, то есть попытаются завести знакомство сперва с самой Анорой. А она, как водится, сделает вид, что принимает их внимание за чистую монету, и попробует не пустить кого-нибудь дальше своей одинокой спальни…

О чем это она? Ишь размечталась! Можно подумать, что ночи она проводит не в гордом одиночестве. Как и Орелия. А ведь у той отец не так строг, как отец Аноры, да и гораздо чаще отлучается по ночам. На месте Орелии она бы не стала терять драгоценное время. Насколько она успела заметить за прожитые зимы, мужчины куда интереснее, чем подушка и одеяло. И теплее. На прямые вопросы Орелия отвечала, что никогда еще не делила с мужчиной ложа. Анора могла только верить ей. Не проверять же! Как это проделывали друг с дружкой некоторые из их общих знакомых. Анора, честно говоря, была бы не прочь, но она понятия не имела, как отреагирует Орелия, и не хотела из-за пустяка терять такую нужную во всех отношениях приятельницу.

Очнувшись от размышлений, Анора заметила, что они бесцельно ходят между лотками и прилавками. Вероятно, давно, потому что через плечо Орелии уже переброшена связка вкусных, еще теплых после печи маковых бубликов, а волосах соблазнительно белеет костяная заколка.

— Когда ты успела это все накупить? — изумилась Анора.

— Ты про это? — Орелия качнула связкой. — Вон та бабка подарила. Она меня знает.

— А заколку, наверное, вон тот плешивый малый! — бросила Анора.

И осеклась. Потому что тот, на кого она указала в пылу обиды, завидев девушек, буквально просиял, красноречиво ударил себя по лбу и кинулся им наперерез. На сей раз Орелия оторопела ничуть не меньше, чем Анора, которая до последнего молчала, полагая, что это тоже кто-то из знакомых. Собственно, так оно, вероятно, и было, поскольку парень, не решившись подойти вплотную, бухнулся на колени прямо в затвердевшую на холоде грязь и, протянув, нет, не к Орелии, а именно к ней, к Аноре, худые руки, затараторил на странном языке, в котором можно было угадать разве что отдельные слова.

Орелия отшатнулась. Анора за ней. Парень, переступая с колена на колено, двинулся следом.

— Что он затеял? — Анора оглянулась. За ними уже наблюдали любопытные. — Больной какой-то!

— Что тебе нужно? — перенаправила Орелия вопрос подруги. — Кто ты такой?

— Вил… Вил… — не унимался плешивый и добавил, тыкая рукой в Анору: — Мэри, моя Мэри…

— Кажется, это к тебе, — пожала плечами Орелия и выжидательно застыла на месте. — Из тех, кто не отвяжется, пока с ним не поговоришь. Так давай общайся!

Она стояла в шаге от него. Рядом с писаной красавицей, но сейчас он никого, кроме нее, не замечал. Ведь то была она, его Мэри! Никакой ошибки. Только значительно моложе, чем в день, когда он видел ее в последний раз. Но как, какими судьбами она оказалась здесь, с ним, в этом странном городе, где все разговаривают на подобии английского языка, но никто отродясь не слышал ни про Англию, ни тем более про его родной Уинчестер?

— Это же я — Уил! Мэри, наконец-то я тебя отыскал!

— По-моему, он уверен, что тебя зовут вовсе не Анора, — сказала Орелия, видя, что подруга не решается ни заговорить, ни убежать. — Зато его, похоже, зовут странным именем Вил.

— Вил, Вил! — закивал парень, сверкая бледной макушкой.

— Ну вот видишь! — Орелия явно получала удовольствие, подтрунивая над растерянной подругой. — А ты никакая не Анора, а Мари. Когда это ты успела дать ему надежду, да еще под чужим именем? А, Мари, отвечай!