Кровь Джека Абсолюта - [98]
Изумление достигло своего апогея.
— Дже… Джек? Джек Абсолют?
— Он самый.
— Но… но… ты же… погиб. Хоу сказал, что ты обложил его, а потом поскакал за французами. Единственная британская кавалерийская атака в тот день. — Шотландец заулыбался. — Мы даже сложили об этом песню. «Сын Безумного Джейми». Она нас вдохновляла. И вот теперь ты здесь, восставший, как Лазарь, и одетый, как дьявол. — Улыбка сделалась еще шире. — Клянусь Иисусом Христом, у тебя есть что порассказать, и даже не возражай мне.
— Я и не думаю. И с удовольствием обо всем расскажу. Но прежде нам надо обсудить кое-что. К примеру, завтрашнюю атаку французов.
Спустя пять минут у костра, в тепле, усиленном глотком рома, Джек изложил то, что знал, все-таки чувствуя себя несколько виноватым. Они с Ате выбивались из сил, чтобы предупредить британцев как минимум за день до неприятельского десанта, но сумели выиграть лишь часы. Французские суда двигались много быстрей, чем каноэ.
— Мы гребли, как могли. — Джек зябко передернул плечами. — Они уже начинают высаживаться в Пуант-о-Трамбль.
— И все же, парень, вы прибыли кстати. Мы сняли с плавучей льдины француза. Он после крепкого тумака с большой охотой признался, что упал с корабля, а еще сообщил, что вся армия Леви высаживается в Пуанте. Но кое-кто в штабе думает, что это всего лишь отвлекающая возня. Вкупе с генералом Мерреем. — Макдональд взял Джека под руку, приглашая подняться. — Идем, ты должен сам доложить ему обо всем. Мы с ним не очень-то ладим. Он помнит, что я был человеком Вулфа, и потому склонен считать белым все, что мне представляется черным, а я полагаю, что лягушатник со льдины не врет. — Они уже шли вдоль утесов к городским стенам, отбрасывавшим длинные тени в первых рассветных лучах. — А по дороге давай уточним, сколько у них людей. Ты ведь, похоже, видел какие-то списки?
К тому времени, как они прошли через ворота бастиона Гласъер [99] и направились к неясно вырисовывающейся в тумане громаде монастыря урсулинок, над которым развевался флаг Соединенного Королевства, Макдональд уже знал все, что знал Джек, а также Ате, изрядно дополнивший рассказ друга сведениями о численности и состоянии туземного войска.
— Значит, армия Леви вдвое нас превосходит. И это немудрено, ибо многие наши умерли во время этой ужасной зимы. А те, что выжили, страшно ослабли от поноса и овсяной каши, которую англичанишки называют едой. Короче, наша боеспособность такая, что ее не сразу и разглядишь.
Джек уже это заметил. Большинство солдат, мимо которых они проходили, напоминали нищенствующих бродяг. Мундиры болтались на них, как на вешалках, из воротников высовывались тощие шеи и невероятно огромные кадыки. Они с Ате, просидевшие весь зимний сезон на диете из медвежатины, оленины и лопухов, выглядели в сравнении с ними раскормленными, упитанными здоровяками. Но если в некоторых голодающих армиях отцы-командиры умудрялись нагуливать жир, этого никак нельзя было сказать о генерале Меррее. Его и так-то довольно резкие черты лица теперь заострились до карикатурного состояния, напоминая маску горгульи, под какой некогда, в прежней бесконечно далекой жизни, скрывался полковник Бургойн. Тауншенд, подумалось Джеку, должно быть, извел уйму карандашей и бумаги на шаржи.
Одно в генерале не изменилось — его непреклонность, и воскресение Джека из мертвых нисколько не впечатлило ходячую жердь. А внешний вид того, с конским хвостом и татуировками, вызвал лишь сухо оброненный комментарий.
— Парень превратился в аборигена? В Индии я такое видал, и не раз. Причина — отсутствие христианских устоев и слабодушие.
Покачивание головы означало, что ничего другого от молокососа корнета нечего было и ожидать.
Тем не менее доклад этого молокососа в конце концов заставил надменного гордеца оторваться от разложенной на столе карты. Он молчал, пока Джек перечислял характеристики французских полков, потом заявил:
— Значит, замороженный лягушатник не врал. Гм! Впрочем, я так и думал. — Полностью игнорируя язвительный взгляд Макдональда, он продолжил: — Тогда шевалье де Леви попытается отрезать мои форпосты в Лоретте, — он ткнул пальцем в карту, — и в Сен-Фуа, — он ткнул в нее снова. — Значит, мы сделаем вылазку и отправим их восвояси. А потом, — его нарочито скучающий взгляд наконец просветлел, — потом мы посмотрим, способен ли шевалье драться. Макдональд, соберите моих бригадиров.
Его запавшие глаза вновь обратились к столу.
Джек и Ате двинулись за Макдональдом, однако Меррей заговорил вновь.
— Ты ведь кавалерист, Абсолют?
— Драгун, сэр.
— Безлошадный драгун все равно что заштопанный презерватив. Но твой теперешний вид… он может нам пригодиться. Как и твой спутник. — Он поднял голову и вперил в обоих пронзительный взгляд. — У Леви много союзников-аборигенов. И генерал Амхерст на юге также дружен с туземными племенами. Они — его глаза, его уши, а их вопли наводят страх на врагов. У меня же таковых очень немного. Все они в большинстве своем — не заслуживающие никакого доверия шелудивые псы.
Джек надеялся, что смысл гнусавых излияний Меррея не дошел до могавка, но усомнился в том, взглянув на его каменное лицо.
Дракула. В этом роковом имени мы привыкли слышать грозную силу, маниакальную порочность и темную потустороннюю чувственность. Но то — легенда, миф… Подлинная же биография печально знаменитого валашского князя, хоть и полна жестокости, — это вовсе не история монстра.Наконец она будет рассказана — теми, кто знал его лучше всех. Единственной женщиной, которую он любил, но был вынужден принести в жертву. Ближайшим другом, его предавшим. Духовником, нарушившим тайну исповеди ради того, чтобы раскрыть душу и мысли человека, вошедшего в историю под прозвищем Цепеш, то есть «пронзающий», «сажатель на кол».
Старый матросский сундук, а в нем несколько украшенных рунами камней и дневник — вот и все, что досталось Скаю от его таинственного деда, который однажды ушел в море и не вернулся.В рунных камнях заключена великая энергия, властная над пространством и временем, а дневник Сигурда — не что иное, как ключ к этому могуществу. Едва Скай начинает постигать смысл древних символов, судьба молодого наследника викингов совершает крутой поворот. У него появляется мистический двойник, способный проникать в далекое прошлое и там воплощаться в грозного воина.
Однажды Скай невольно сделался соучастником преступления. Овладев магией рун, он помог своему предку Сигурду выпустить на волю чудовищные силы смерти. Хуже того, проклятый норвежец переместил своего двойника в тело Кристин, любимой кузины Ская, чтобы питаться ее жизненной силой и тем самым продлить собственный век.Одолеть врага с помощью тайного волшебства викингов едва ли возможно — Сигурд почти всю жизнь отдал изучению рун. Однако у юноши есть родня не только в Скандинавии, но и на Корсике, где тоже живы легенды о кладезях мистического могущества.
Король Англии Генрих VIII приглашает из Франции палача, чтобы тот обезглавил его вторую жену Анну Болейн. Перед смертью Анна просит палача выполнить ее последнюю просьбу…Главного героя бросят в темницу, он чудом избежит смерти на виселице, попадет на галеры, будет сражен стрелой предательства, выживет после жестоких пыток, но исполнит клятву, данную женщине, которую он казнил.
XVIII век. Британия выиграла войну с Францией за колонии в Новом Свете. После капитуляции французских войск в Монреале для лейтенанта английской армии Джека Абсолюта начинается долгий путь домой, в котором его ждут сражения на суше и на море, любовь, предательство, невольное участие в заговоре с целью убийства короля Георга. Невероятные приключения, в которых легко потерять честь, но очень трудно обрести ее вновь.
Блаженны те, кто посетил сей мир в его минуты роковые...XVIII век. Американские колонии отстаивают свою независимость в схватке с Британской империей.Джек Абсолют, потомок Жана Ромбо (героя романов Криса Хамфриса «Французский палач» и «Узы крови», ставших международными бестселлерами), английский дворянин, усыновленный индейцами-ирокезами, находится в гуще событий, и во многом именно от него зависит, кто победит в этой войне.
В романе литературный отец знаменитого капитана Алатристе погружает нас в смутные предреволюционные времена французской истории конца XVIII века. Старый мир рушится, тюрьмы Франции переполнены, жгут книги, усиливается террор. И на этом тревожном фоне дон Эрмохенес Молина, академик, переводчик Вергилия, и товарищ его, отставной командир бригады морских пехотинцев дон Педро Сарате, по заданию Испанской королевской академии отправляются в Париж в поисках первого издания опальной «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера, которую святая инквизиция включила в свой «Индекс запрещенных книг».
Весна 1453 года. Константинополь-Царьград окружён войсками султана Мехмеда. В осаждённом городе осталась молодая жена консула венецианской фактории в Трапезунде. Несмотря на свои деньги и связи, он не может вызволить её из Константинополя. Волею случая в плен к консулу попадают шестеро янычар. Один из них, по имени Януш, соглашается отправиться в опасное путешествие в осаждённый город и вывезти оттуда жену консула. Цена сделки — свобода шестерых пленников...
Книги и фильмы о приключениях великого сыщика Шерлока Холмса и его бессменного партнера доктора Ватсона давно стали культовыми. Но как в реальности выглядел мир, в котором они жили? Каким был викторианский Лондон – их основное место охоты на преступников? Сэр Артур Конан-Дойль не рассказывал, как выглядит кеб, чем он отличается от кареты, и сколько, например, стоит поездка. Он не описывал купе поездов, залы театров, ресторанов или обстановку легендарной квартиры по адресу Бейкер-стрит, 221b. Зачем, если в подобных же съемных квартирах жила половина состоятельных лондонцев? Кому интересно читать описание паровозов, если они постоянно мелькают перед глазами? Но если мы – люди XXI века – хотим понимать, что именно имел в виду Конан-Дойл, в каком мире жили и действовали его герои, нам нужно ближе познакомиться с повседневной жизнью Англии времен королевы Виктории.
Человек из Ларами не остановится ни перед чем. Ждёт ли его пуля или петля, не важно. Главное — цель, ради которой он прибыл в город. Но всякий зверь на Диком Западе хитёр и опасен, поэтому любой охотник в момент может и сам стать дичью. Экранизация захватывающего романа «Человек из Ларами» с легендарным Джеймсом Стюартом в главной роли входит в золотой фонд фильмов в жанре вестерн.
Рассказ Рафаэля Сабатини (1875–1950) “История любви дурака” (The Fool's Love Story) был впервые напечатан в журнале “Ладгейт” (The Ludgate) в июне 1899 года. Это по времени второе из известных опубликованных произведений писателя. Герой рассказа – профессиональный дурак, придворный шут. Время действия – лето 1635 года. Место действия – Шверлинген, столица условного Заксенбергского королевства в Германии. Рассказ написан в настоящем времени и выглядит как оперное либретто (напомним, отец и мать Сабатини были оперными исполнителями) или сценарий, вызывает в памяти, конечно, оперу “Риголетто”, а также образ Шико из романов Дюма “Графиня де Монсоро” и “Сорок пять”.
Англия, XII век. Красивая избалованная нормандка, дочь короля Генриха I, влюбляется в саксонского рыцаря Эдгара, вернувшегося из Святой Земли. Брак с Бэртрадой даёт Эдгару графский титул и возможность построить мощный замок в его родном Норфолке. Казалось бы, крестоносца ждёт блестящая карьера. Но вмешивается судьба и рушит все планы: в графстве вспыхивает восстание саксов, которые хотят привлечь Эдгара на свою сторону, и среди них — беглая монахиня Гита. Интриги, схватки, пылкая любовь и коварные измены сплетены в один клубок мастером историко-приключенческого романа Наталией Образцовой, известной на своей родине как Симона Вилар, а в мире — как “украинский Дюма”.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.