Кровь демона - [17]

– Чертовы зараженные, – раздалось чертыхание Гусара. – Долбаные дикари! Чтоб вам пусто было!

Но брошенные сквозь зубы проклятья не могли помешать участникам черной мессы. Взгляд Сэта переместился с полуголых дикарей на обстановку рядом ними: из земли росли кресты – небольшие, относительно гигантских монолитов, но тоже высеченные из цельных каменных глыб.

А на крестах… Глаза Сэта неотрывно изучали висящие на крестах выгнувшиеся тела с раскрытыми в немой агонии ртами, вспоротыми животами.

Он хотел закрыть глаза, вызвать систему и выйти из игры – исчезнуть из этого места или хотя бы просто убежать. Но ничего не вышло – система не отозвалась. Сэт продолжал смотреть, как главный среди этих жутких людей вскинул руки к стремительно темнеющему небу и громогласно возвестил:

– Подношение готово! Толкайте валун.

До того застывшие, словно изваяния, полуголые мужчины пришли в движение и навалились на алтарь с одной стороны. Командующий, носящий самый большой ирокез, обратил взор на двух пленников и, не говоря ни слова, указал на них своим людям.

Сердце сжалось, а потом забилось, словно птица в клетке. Ни разу в жизни Сэт не чувствовал себя таким беспомощным.

Два сектанта были уже рядом. Первой их целью оказался Гусар. Один из дикарей за волосы поднял замычавшего сержанта и с размаха ударил кулаком по лицу, другой – вытащил из-за пояса топор и перерезал на руках Гусара веревки. Ловко скрутив свою жертву, оба дикаря повернулись к Сэту.

– Я Саймон Сэт, повелеваю: служите мне!

Один из дикарей ударил Сэта наотмашь.

Во рту появился металлический привкус. Превозмогая боль, Сэт попытался отрешиться от всего. Про себя он загадал желание чтобы все происходящее было лишь игрой. Пожелал, чтобы эти полные злобы и безумия глаза, эти чудовищные, испещренные шрамами лица исчезли, как будто их никогда и не было. Он хотел проснуться и оказаться в своей квартире на сорок шестом этаже…

Но огонь, весело потрескивающий на факеле одного из зараженных, не желал скрывать от него новую реальность…

А чудовища в человеческом облике тем временем продолжали рассматривать его, словно диковинную букашку. Их тела, увитые татуировками и жилами мышц, лоснились от пота. Их глаза горели темными страстями, страшные ухмылки не сходили с безумных лиц. Ни один человек не может ухмыляться столь широко: почти от уха до уха.

– А с этим что делать? – спросил один из дикарей.

– Пусть пока сидит, – ответил второй, – он нужен на случай, если Владыка захочет полакомиться свежатинкой.

Они счастливо засмеялись и ушли, предоставив оставшемуся в одиночестве пленнику наблюдать за тем, как дикари отодвинули валун и сгрудились вокруг места, где он только что стоял. Наверно, там лежало что-то интересное, от чего нельзя было оторвать глаз, однако как только двое их подельников приволокли жертву, все разошлись, освободив им место.

Гусар к тому времени немного оклемался от удара, и, когда его поставили рядом с местом, где только что лежал валун, посмотрел под ноги и затрепыхался в стальной хватке своих палачей.

– Давай, – приказал тот, что с ирокезом.

– Надеюсь, ты умеешь летать, – пошутил другой и толкнул сержанта в спину.

Гусар закричал и мгновенно исчез. И только по дикому крику, оборвавшемуся на самой высокой ноте, Сэт понял, что Гусар упал в дыру в земле, ранее закрытую гигантским валуном.

Спустя мгновение из скрытого колодца раздался ни на что не похожий рев, столь оглушительный и пронзительный, что пробирал до костей. Сэт помертвел, а сектанты, напротив, взорвались дикими восторженными воплями.

– Опускайте веревку, – приказал главный. – Владыка Асмодей, явись нам!

Из колодца заструился белый пар, и даже находившийся на порядочном расстоянии Сэт вдруг ощутил нестерпимый озноб. Когда же рев, полный ярости и триумфа, раздался снова, Саймон Сэт вдруг обрел способность ясно мыслить, будто этот крик из глубин ада разбил оковы в его сознании.

Солнце уже полностью зашло, но край небосвода еще мрачно светился, и пленник в деталях мог разглядеть каменный столб, к которому недавно был привязан Гусар. Этот столб был всего в метре. До предела вытянув тело, Сэт смог упереться в него носками ботинок. А потом медленно, с огромным трудом принялся переставлять ноги и подтягивать собственное тело, мало-помалу продвигаясь вверх по шершавому столбу.

Сердце колотилось, виски покрылись холодной испариной, но он сумел подняться до края столба и, оставшись незамеченным посреди моря восторженных криков и демонического рева, смог сделать рывок и усесться на вершину столба.

У него было несколько мгновений до того, как мир окончательно почернел и наверху зажглись звезды, – он воспользовался ими, чтобы бросить взгляд окрест. Ничего нового не было: несколько холмов, утыканных каменными копьями и крестами, были окружены бескрайним полем. Только с одной стороны вдали тянулась полоса леса, а с другой стороны распростерлась горная цепь.

Ни следа ядовитого тумана.

Забыв об инстинкте самосохранения, Сэт спрыгнул почти с двухметровой высоты.

В ноги ударило твердое, лодыжку пронзила боль, но Сэт лишь крепче стиснул зубы, не решаясь даже зашипеть. Ни на мгновение не забывая о беснующихся дикарях и оглушительном реве, сулящем неминуемую смерть, он бросился прочь со всех ног.