Крошка Цахес, по прозванью Циннобер - [15]

Шрифт
Интервал

Проспер потянул за один из шнурков, висевших вокруг потолка; одна из гардин распахнулась: за ней показалось множество больших фолиантов в блестящих золотистых переплетах и прекрасная, легонькая лесенка из кедрового дерева спустилась вниз. Альпанус взобрался на нее, снял с верхней полки один из фолиантов и, тщательно смахнув с него пыль пучком павлиньих перьев, положил на мраморный стол.

— Это трактат о гномах, — сказал он. — Тут изображены они все. Может быть, в числе их мы найдем и враждебного вам Циннобера, и тогда он в наших руках.

Когда Проспер раскрыл книгу, друзья увидали множество раскрашенных изображений преуродливейших человечков с ужаснейшими рожицами. Но только что доктор прикоснулся к первому изображению, оно зашевелилось, выскочило из листка и запрыгало по столу, прищелкивая пальчиками, делая ножками удивительнейшие пируэты и антрша и припевая: «Квирр, квапп, пирр, папп», до тех пор, пока Проспер не взял его за головку и не положил опять в книгу, в которой оно тотчас же разгладилось и сделалось по-прежнему картинкой.

Так пересмотрели они все изображения, бывшие в книге, и Бальтазар не раз готов уже был вскрикнуть: вот Циннобер; но всякий раз, всмотревшись хорошенько, замечал, что ошибался.

— Странно, — сказал Альпанус, закрывая книгу. — Но, может быть, Циннобер земляной дух. Посмотрим.

Тут он взобрался опять на кедровую лесенку с удивительным проворством и снял другой фолиант.

— В этой книге, — сказал он, кладя ее на мраморный стол, — изображения земляных духов. Может быть, мы здесь поймаем Циннобера.

Друзья увидали опять множество раскрашенных изображений, ужасно гадких темно-желтых чудищ. Когда Проспер к ним прикасался, они поднимали плаксивое кваканье, выползали медленно из листка и, ворча и стеная копошились на столе до тех пор, пока доктор не вложил их опять в книгу.

И между ними Бальтазар не нашел Циннобера.

— Странно, — сказал доктор и погрузился в думу.

— Царем жуков, — продолжал он после минутного молчания, — он не может быть; мне известно, что он занят в другом месте. Маршалом пауков также; конечно, этот не красивее, но умнее и искуснее, и к тому ж живет своими собственными трудами и не присвоивает чужих действий. Удивительно, очень удивительно.

Тут он задумался опять. Между тем вокруг раздавались какие-то звуки, то простые, то сливавшиеся в полные аккорды.

— У вас везде и беспрестанно прекрасная музыка, любезнейший доктор, — сказал Фабиан.

Проспер Альпанус, казалось, не обращал решительно никакого внимания на Фабиана и вместо ответа устремил глаза на Бальтазара, протянул к нему обе руки и начал как бы кропить его невидимыми каплями. Наконец он схватил его за обе руки и сказал дружественно:

— Только чистейшее созвучие психического начала в законе дуализма содействует операции, к которой я теперь предполагаю приступить. Следуйте за мной.

Друзья прошли с доктором несколько комнат, в которых не встретили ничего замечательного, кроме небольшого числа странных животных, занимавшихся чтением, письмом, живописью, танцеваньем. Наконец растворились двери последней комнаты, и они остановились перед непроницаемой завесой, за которой Проспер исчез в то же мгновение, оставив их в совершенной темноте. Через несколько минут завеса распахнулась — друзья стояли, по-видимому, в овальной зале, в магическом полусвете. Глядя на стены, взор терялся в беспредельных зеленых рощах и цветущих долинах, орошаемых журчащими ручейками. Какой-то чудный аромат волновался по комнате и, казалось, разносил сладостные звуки гармоники. Проспер Альпанус явился весь в белом, как брамин, и поставил посредине залы большое круглое зеркало, на которое накинул флёр.

— Бальтазар, — сказал он глухим, торжественным голосом. — Подойдите к этому зеркалу. Устремите все ваши мысли к Кандиде и пожелайте всей силой души, чтоб она показалась вам в мгновение, которое теперь существует во времени и в пространстве.

Бальтазар повиновался, а Проспер Альпанус, став позади, описывал около него круги обеими руками.

Через несколько минут из зеркала показался синеватый дым и Кандида, прелестная Кандида явилась во всей красоте, во всей полноте жизни; но подле нее, близехонько подле нее сидел гадкий Циннобер и пожимал ее руки и целовал ее, — и Кандида, обняв одной рукой уродца, ласкала его. Бальтазар хотел вскрикнуть; но Проспер схватил его обеими руками за плечи, и голос замер в груди его.

— Тише, тише, Бальтазар! — шептал Проспер. — Возьмите эту палочку и поколотите хорошенько малютку; но только не трогаясь с места.

Бальтазар взял тросточку и давай бить ненавистного. Какова же была его радость, когда он увидел, что малютка свалился от его ударов со стула и катался по земле. В ярости бросился он вперед, и явление исчезло в тумане и дыме.

— Стойте! Если вы разобьете зеркало, мы пропали! — воскликнул Проспер, отдернув бешеного Бальтазара назад. — Теперь выйдите вон.

Друзья вышли в соседственную светлую комнату.

— Слава Богу, что мы наконец убрались из этой проклятой залы, — воскликнул Фабиан, переведши дыхание. — У меня закружилась голова от духоты и жара, и к тому ж это глупое шарлатанство, которое так ненавижу!


Еще от автора Эрнст Теодор Амадей Гофман
Новеллы

В книгу великого немецкого писателя вошли произведения, не издававшиеся уже много десятилетий. Большая часть произведений из книг «Фантазии в манере Калло», «Ночные рассказы», «Серапионовы братья» переведены заново.


Эликсиры сатаны

В романе "Эликсиры сатаны" (1815-1816) действительность представлена автором как стихия тёмных, сверхъестественных сил. Повествование, ведущееся от имени брата Медарда, монаха, позволяет последовать по монастырским переходам и кельям, а затем по пестрому миру и испытать все, что перенес монах в жизни страшного, наводящего ужас, безумного и смехотворного… Эта книга являет удивительный по своей глубине анализ деятельности человеческого подсознания.


Повелитель блох

Герой этой сказки Перегринус Тис, сын богатого франкфуртского торговца, решительно не желает «чем-то сделаться» и занять подобающее ему место в обществе. «Большие денежные мешки и счетные книги» смолоду внушают ему отвращение. Он живет во власти своих грез и фантазий и увлекается только тем, что затрагивает его внутренний мир, его душу. Но как ни бежит Перегринус Тис от действительной жизни, она властно заявляет о себе, когда его неожиданно берут под арест, хотя он не знает за собой никакой вины. А вины и не надо: тайному советнику Кнаррпанти, который требовал ареста Перегринуса, важно прежде всего «найти злодея, а злодеяние уж само собой обнаружится».


Кавалер Глюк

Увлеченный музыкой герой-повествователь знакомится со страстно влюбленным в музыкальное искусство знатоком.


Золотой горшок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Королевская невеста

Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.Г-н Дапсуль фон Цабельтау богат одними возвышенными знаниями об оккультных предметах, хозяйством его не без успеха занимается дочь, фрейлейн Аннхен.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.